Вечером печальным, прямо у камина,
Закурю я трубку, чтобы осмелеть,
И открою тайно лампу Аладдина,
Потерев рукою втихомолку медь.
Вырвется из плена пламенем палящим
Всемогущий призрак и владыка-джинн,
Спросит пожеланье голосом дрожащим:
"Слушаю приказа, добрый господин".
И на сердце тошно заскребутся кошки,
Заскулит тоскливо где-то старый пёс,
И сухие прежде тощие ладошки
Наберутся влаги (или горьких слёз).
"А вселись-ка духом в тело господина,
Надевай одежду ты теперь мою,
И в свою темницу, в лампу Аладдина,
Посади меня на рабскую скамью.
Ветром легкокрылым отнеси-ка в море,
Опусти бесшумно на песок златой...
Может, хоть в последнем нашем уговоре
Я в конечном счёте обрету покой".
А.Ткаченко