Когда последние деревья в последнем выжившем лесу под натиском проклятья городов с землей сравняют,
Когда последнюю сожженную траву и в ней снующий микромир, чтоб взор довольный усладить, в бетон вкатают,
Когда с пришедшею весной в пустынном небе мглистом, сколь ни держи ладони козырьком,галдящих птичьих стай не разглядеть,
Когда не колыбельная сверчков в уютных уголках садов , а табунов железных грохот не даст от звона тишины сомлеть,
Когда поля не расцветут, не захлестнет полыни горький запах, не одурманит мяты, клевера манящий аромат,
Когда кристальность рек, ручьев прозрачная прохлада, росы нестойкой хрупкость, иссякнув,зной не освежат,
Когда величие просторов неотвратимо поглотят завалы бесконечных свалок, зловонным ветром отравив пространство,
Тогда поймет Творец, как мерзко существо-«гомункулус», уродующий все, творящий зло с усердным постоянством.
Глубокий вздох…и сожалением охвачен (запас терпения напрасно был потрачен),уставшим взглядом наградив макет постылый, решит: «На нет, суда уж нет!»
Свой завершив эксперимент, в который раз, признав попытку неудачной, перчатки сняв и вымыв руки, погасит свет.