Тьма. Тьма. Тьма.
Тьма над землей!
Дух заперт, мечты повержены.
Вмазывается ханкой последний герой,
компашкой протагонистов поддержанный.
Но каждому кайф – давно не в кайф,
от зудящей пустоты не спасают наркотики.
От самого себя не сбежит Каин,
а в танцах Саломеи слишком мало эротики.
И чем удивит малолеток де Сад,
отставший от всех извращений времени?!
Горит Рай, погас Ад.
И нет девственниц, чтоб забеременеть.
Но восставший Сатана мне сказал:
– Не ной!
Ответил Ему:
– Да, я не Ной, я Гонсалес»
А Сотона:
– Прикалываешься, или, правда, тупой?
Ну, а я:
– Да ладно, шучу малость! И вообще не бухти, лучше налей.
– Джек Дэниэлс пойдет?
– Пойдет.
– А нэту!
– Падла, сцука, лжец и змей!
– Продолжать перечислять не советую.
Ушел Сотона, испарился, исчез;
не блазнит уже дух искушения.
А с бодунища я сам недобр, как бес.
Трубы горят – адское жжение!
Не спасет ни молитва, ни святая вода.
Вся реальность – сплошная абстракция.
Пива бы холодного сюда! –
вот всей философии сублимация!
А через пару дней опять увидел Его –
Лукавый на заборе выводил послание.
Прочитал, и задумался: О-го-го!
на чувства верующих не обращает внимания.
«Свет дарит лишь та церковь, которая горит!» –
так прям и было написано.
Не в бровь, а в глаз, едрит-архимандрит!
Не спрятать сатанинскую истину за кулисами.
Не одобрял религиозное ширево Маркс –
лучше бухло. Хотя и тут зависимость.
Но так хочется счастья, пусть оно – фарс.
Да и все бытие – одна видимость.
А когда полицаи вязали Сотону
за вандализм и оскорбление верующих,
подумал: «Проиграл лишь битву, не войну.
И, вообще, теряют – хоть что-то имеющие».
А из автозака раздался дьявольский вой,
неистовый, непокоренный, несдержанный:
«Тьма!
Тьма!
Тьма!
Тьма над землей!
Дух заперт, мечты повержены!»