Я уйду за другими, а ты поднатужься и сбрызни
малосольной тоской неоконченный разговор.
У тебя на ладони моя линия жизни
упирается в твой, увлажнённый кремами, бугор.
И в течение долгих столетий я буду являться.
Это надо принять, как погоду и моду на Джа,
без упрёка и меццо-сопрано твоих нотаций,
заменяющих два пулемёта и три калаша.
И не важно, за что балалайка фаготит бандуру,
и какая система опять ковыляет на слом –
я найду эту пулю, которая, впрочем, дура,
и гуляет в моих палестинах за каждым углом.
Я уйду за другими. Со мною моя писанина,
и твои ароматы, и юбка а-ля автостоп,
и улыбка твоя – механическое пианино,
в обрамлении чётной помады,
печати на лоб.