Под вьюгой суровой каменных глаз
Живое сгорает, содрогаясь от страха.
Огромный медведь в ежовых руках
Карает подчиненных за неправильность шага.
Безошибочен он, словно машина,
Надежен, словно скала.
Не найдется во вселенной могучая сила,
Которая сломать его бы смогла.
Он скуп на эмоции,
Рассудителен и спокоен всегда.
Но не знает глупое солнце,
Что когда загорается на небе луна,
В его душе поэзия льется.
Она не летает,
Парит
Вдоль спящих домов,
Касаясь окон слегка,
Сдувает пыльцу
С нежных цветов
И улетает за облака.
Она пропитана
Счастьем и болью,
Натянута,
Как у скрипки струна.
И каждую ночь
Снова и снова
Смычок скользит
То туда, то сюда.
Ветер тихонько дует в окошко,
Звезды путь освещают.
Мысль крадется, словно черная кошка,
Грудью свободу вдыхая.
Душа поет и танцует,
И дышит огнем,
И трепещет в пряной усладе...
Утром медведь ее в кубик сожмет
И унесет в своем саквояже.
Будет он громить и ломать,
Громоздить индустриальные глыбы.
За ошибки на производстве карать
С состраданием, как у машины...
Но вокруг медведей полно,
В маршрутках, трамваях, метро,
Едут с утра вдоль угрюмых домов
Прясть свое веретено.
И так мало, кто может,
Связав пару строк,
Коснувшись сердца больного,
Снять с груди тяжесть оков
И к жизни любовь
Вдохнуть в него снова.
Не надо мучиться в шкуре медведя,
Под лозунги 'Так надо','Ты должен'.
Будь просто собой,
Будь честным и смелым,
И твой полет станет возможен.