А потом не будет ничего: ни огня, ни вспышек где-то сверху. Боль взлетит - уставший старый беркут, - и рекой уйдёт из берегов. Спорить с ней - бессмысленно как сон разрывать попытками проснуться. Ты ложись в каёмочку на блюдце и лежи, просвечивай на слом. Ты лежи. Ну что же ты не рад? Не грусти о том, чего не стало. Ты ведь есть - и этого не мало…
Боль взлетит, ударившись об скалы,
И бессильно рухнет в водопад.
Посмотри, какая красота, как закат горит костром небесным! Ты лежишь, безжизненный, над бездной - к тебе с улыбкой темнота тянет рук бесчисленную рать, душный жар и холод замогильный. Станут хрипы песней соловьиной, а вот розу просто отыскать. Посмотри: я рядом, я с тобой, я нигде и всюду, знаешь, тоже. Только здесь, у края бездны лёжа,
Мы помочь друг другу чем-то сможем -
(а внизу волнуется прибой).
А внизу шумит девятый вал, накрывая пики скал подводных. Только здесь, в пожаре небосводном, ты найдёшь всё то, чего искал. Поздно, да, но в том-то вся и суть, чтоб найти, а поздно или рано - разве важно? Может, это странно, но цветами пахнет здесь чуть-чуть. Вроде боль, а тоже мне - цветёт: гиацинт и лилии бутоны, незабудка, роза, белладонна…
Говорят, что пропасть не бездонна.
Ты решиться сможешь на полёт?
Сделать шаг - и после ничего: ни огня, ни вспышек где-то сверху. Боль взлетит - уставший старый беркут, ну а дальше будем без него. Спорить с ней бессмысленно, но сон разорвать - легко, давай считаться: вот смотри, ответь мне, сколько пальцев, и проснись как заново рождён. Пусть вверху шумит десятый вал, пусть над нами небо догорает… Посмотри: ни ада нет, ни рая,
Только жизнь - и вот она какая!
Нам обоим рано остывать.
Мы возьмём - огнём, мечом, борьбой, тишиной и криком многогласным. Будет боль - а с нею будет счастье. Буду я - и, главное, с тобой. Будет всё - и будет ничего (никуда от этого не деться). Но пока в груди стучится сердце, я готова вырезать его, чтоб светить. Всего теперь важней дать понять, что в мире поднебесном появились - будет вам известно! -
Бездна, да, но и маяк над бездной:
чтоб другим не страшно было в ней.