Рук твоих шелка изнеженность
заводь лилейника чуткого,
многоголосица песнь твоя
тонет в словах незабудкою.
Слезы сверкнули и сбросили
давешние наваждение,
будто в морях встрепенулось вдруг
дев ледяное пение.
И по сомнениям сотканы
дивные ночи видения,
дымом клубится разлука здесь
у маяка разночтения.
Строки столпились к полуночи
стаей, что верит в спасение,
холод совсем не бумажный здесь
рвется ледком во спасение.
Вот покидали задумчиво
в топки былое сомнение,
холод и голос безумия
спляшут с разбитою тенью.
Горлицы плач еле слышен мне
все застелилось туманами,
легко в потоках весенних
тают минувшего раны.
Рук твоих шелка изнеженность
легкая рябь, сон истаявший,
Что-то сулит солнца луч хмельной
Ластясь к зеленым дубравам.