Почём сухое вино

Алекс Ар Дайхес
ПОЧЁМ СУХОЕ ВИНО

***

                Женщина закончила развешивать стиранные тряпки на плетёном заборе заднего двора. Уставшая от капитальной уборки двора и дома, наслаждаясь коротким отдыхом, она раскинула руки в стороны и потянулась вверх всем крепким телом, прекрасным телом русской женщины, которая после тридцати становится ещё краше и желаннее, даже после нескольких родов.
                Вытирая передником руки, она собиралась заняться двумя сыновьями, которые играли подле сарая, когда её внимание привлёк отдалённый рёв тяжёлого военного студебекера, въехавшего в деревню на высокой скорости. Женщина нахмурилась. Приближающийся звук вызвал в ней нервозность и напряжение. Она даже заткнула уши пальцами, но взгляд её неотрывно следовал поверх крыш за клубом густой жаркой пыли, вздымаемой этим тяжёлым механическим животным. Чем ближе подъезжал грузовик, тем тревожнее и жёстче становилось её лицо, пока не обратилось в камень, спрятавший внутри её беспокойные предчувствия.

***

                Где-то там на улице, за домами, водитель резко нажал на педаль и неслыханный здесь визг тормозов поднял на крыло стаи деревенских птиц. Не дожидаясь полной остановки, водитель надавил на газ, мотор взревел желанно и с яростью бросил машину вперёд, чтобы жадно сжевать ещё кусок этой податливой и незлобивой просёлочной дороги. Манёвр оставил позади грузовика душно-вскипающий водоворот золотистой пыли, в мареве которого покачивался солнечный круг.
                Через минуту задыхающийся от кашля мужчина вышел из этого жёлтого вихря. Утирая рукавом пот со лба, он пошёл огородом в обход домов, уверенно выбирая самый короткий путь. Пришелец был болезненно худ и выглядел измождённым и разбитым, но лицо светилось улыбкой. На нём была выцветшая хлопчатобумажная солдатская форма. На левой руке висела шинель, а на правом плече болтался вещмешок. Мешок был пуст за исключением котелка, фляжки и ложки, надоедливым лязгом отбивающими каждый шаг солдата.

***

                Пришелец торопился, он побежал бы, если б мог, если бы только позволила негнущаяся нога. Когда он подошёл ближе, стало видно, что на форме не было знаков различия. Костистое лицо давно не видело бритвы: полуседая щетина на лице была длиннее, чем на остриженной наголо голове. Мужчина был грязен и явно нездоров и походил на только выписанного из госпиталя чудом выжившего тифозника. Фронтовик оспорил бы это описание доказывая, что то был везучий русский солдат, прошедший войну, гитлеровские и сталинские лагеря, и теперь, благодаря то ли бюрократической дотошности или просто ошибке, отпущенный домой.
              Солдат подошёл к забору и привычно перебросил руку, нащупывая щеколду, и... и здесь он увидел женщину во дворе, глядящую на него с помертвевшим лицом.
              — Хозяюшка, дозвольте войти солдату, — не спросил, а скорее сказал он утвердительно, с трудом шевеля потрескавшимися губами.
              Женщина медленно опустила голову, не отрывая настороженного взгляда от лица пришельца. Солдат вошёл, посмотрел вокруг и присел на скамью за деревянный стол под яблоней. Расстегнул воротничок гимнастёрки и с облегчением вытянул ноги, шумно выдохнул и, положив кулаки на стол, сказал с ленивой протяжкой:
              — Ну и жара! — и щедро улыбнулся.
              — Откуда, солдатик?
              — О господи, да откуда ж я, красавица. С войны прямо, милая, с войны, родная. Вся моя жизнь всё война, да война, да война... Как насчёт стаканчика сухого винца, красавица?
              Хозяйка не ответила, повернулась и ушла в дом. Она вернулась, держа под сердцем грудного ребёнка. Волосы она убрала под косынку, и на ней было свежее платье: простенькое, но очень к лицу. Женщина поставила на стол перед солдатом запотевший глиняный кувшин и гранёный стакан.
              Солдат отлил вина в стакан, посмотрел через него на солнце, понюхал и попробовал. Удовлетворённый, он наполнил стакан с верхом и выпил с нескрываемым удовольствием. Так он, мурлыча и задумчиво покачиваясь, пил стакан за стаканом, когда с его твёрдых губ полетел нестройный мотив. Было ясно, что мелодия, которую он с  трудом пытался подчинить, для него значила много. Распознав напев, женщина начала плакать. Она очень старалась плакать бесшумно и незаметно, пряча лицо в пелёнки ребёнка.
              Солдат оглядел сад позади, виноградник слева и медленно двор перед ним – всё было по-хозяйски ухожено. Дом тоже носил следы умелого ремонта. Солдат внимательно посмотрел на верстак под навесом сарая с обширным набором добротных инструментов и лицо его помрачнело. Всё так же с открытой улыбкой, он повернулся к женщине:
              — Красавица, зачем ты плачешь? Смотри какой день. Живи и радуйся. Или тебе вина жалко для доброго гостя?
              — Не зови меня красавицей, солдатик. И не красавица я вовсе. Не о вине я жалею, солдатик... Придёт осень — будет новое вино. О былом плачу я, о потерянном прошлом моём. Было оно и ушло... без следа. Был у меня муж, и убила его война. Напоминаешь ты... Ты напомнил мне мужа убитого.
              Солдат грустно покачал головой, допил стакан и наполнил следующий. Улыбка его съёжилась и уползла с губ в морщины исстрадавшегося лица. Счастливый блеск глаз сначала помутнел, а затем и потух вовсе.
              — Красавица, мне сказали, что муж оставил тебе двух детей. Сейчас, я вижу, и третий вот...
              — Не зови меня красавицей, солдат. Люди сказали, что муж мой убит под Москвой и там захоронен. Не о вине я плачу, солдат, а о теперешнем счастье моём, о моей доле бабьей плачу я. Будет снова осень, и вино будет снова, а счастье только одно. Погиб муж мой на войне. А ты напомнил мне убитого, — она больше не скрывала слёз. Тяжёлое, судорожное рыдание, смешанное со стонами, потрясало её тело. Испуганные малыши бросили игру и прибежали к матери от сарая. Они обняли её за ноги и исподлобья смотрели на пришельца.
              Солдат с нежной надеждой посмотрел на детей, но не выдержал их ненавидящего ответного взгляда. Он откинул голову и крепко закрыл глаза. Пальцы его рук стали медленно сжиматься в кулаки. Раздался звук лопнувшего стакана и из ладони закапала кровь. Сначала медленно, потом быстрее... быстрее... Солдат открыл глаза полные с краями невысказанной мукой. Подхватил шинель и вещмешок и тяжело шаркая ногами пошёл к дороге откуда пришёл. Плечи его обвисли и мелко тряслась голова.

***

              Прошло много времени, прежде чем появилась попутная полуторка. Колхозная развалюшка. Водитель перегнулся через сиденье и открыл пассажирскую дверь, но солдат прошёл мимо. Он забросил в кузов свои пожитки, с трудом взобрался наверх и хлопнул по кабине. Машина подёргалась и поехала.

***

              Солдат повернулся лицом в сторону дома и смотрел туда, пока машина не расплавилась во времени.

***

              Б-же, если есть что-либо на свете сильнее любви, то что это... Назови.