Ну, здравствуй, степь, и жаворонок, здравствуй,
И здравствуй ветер, друг мой дорогой,
И здравствуй солнце, с небом, надо мной!
Простор родной, душой моею, властвуй!
Я взглядом обнимал степную даль
И высоту безоблачного неба,
И зелень волн озимых всходов хлеба…
И я степную чувствовал печаль.
Она грустила о бессметных табунах,
О дробном стуке их копыт и звонком ржании.
Их быстрый бег рождал земли дрожание,
И клубы пыли растворялись в небесах.
Закрыв глаза, увидел этот бег:
Табун катился алым солнцем по простору.
Чтоб в небо взвиться, поднимался в гору…
Виденье это шло из древних лет.
Я ржание услышал за спиной,
И обернувшись, вдруг, увидел лошадь:
Копыта ног, травы скрывала молодь,
А гриву, ветер треплет, как рукой…
В глазах у лошади, застыл один вопрос –
За что, вы, люди, так со всеми нами?
Вы награждали нас людскими именами,
А после, после, бросили под нож!
Лиловый взгляд был грустен, но красив.
Ресницы длинные взлетали, словно птицы…
Хотел приблизиться, чтоб хлебом поделиться,
Но страх ту лошадь быстро уносил…