Я изучаю себя,
я стараюсь протиснуться
между смертью и жизнью
и своё разделить бытие
на Отчизну и тризну.
И смакуя туманный вопрос
я смотрю на вершины
и никак не могу уловить:
из небес вырастают они
или падают в небо с земли?
Я делюсь, словно клетка,
на сущность и повседневность.
И пальма открытий
не спасает от пекла сомнений
и ступеньки бегут
то ли вверх, то ли вниз
и, зубами вцепившись в карниз,
я пытаюсь жевать однозначность
моего положения в мире.
Я верю, что вскоре
соединюсь со своей сущностью
в полный боекомплект
для чёрной дыры
и персидские эти ковры,
и обои с видом на Рио,
и кактус, посаженный месяц назад,
будут расстреляны, аннигилированны
ранней моей экзистенцией.
А орлиный партийный билет
будет облит кислотой
сернистых взглядов снизу,
куда, разжавшись, лечу с карниза
по эллипсу противоречий
удаляясь от мук первородных,
заходя на последний виток.
И пусть диалектика горько смеётся
над альтернативой шестого чувства,
а три закона - не так уж густо,
хоть Бог и троится в нас,
умеющих только двоиться,
в двоичной системе живущих,
презирающих третий путь,
на который вступаю я,
после смерти минующий жизнь.