Купались мы с тобой в дождливом лете,
К ж/д вокзалу подбираясь вплавь.
Субтропкурортлагзона Кобулети,
Свой резкий вклад в судьбу мою восславь!
Магнолия вблизи рододендрона
Струила непонятный аромат,
Как только может быть во время оно,
Когда ты бог и чёрт тебе не брат.
В крутую историческую пору
С пинг-понгом чередуя дань молве,
Давал отцу я маленькую фору
И пропадал в пучинной синеве.
И выплывал, отцовской чести вторя,
Чуть впереди, ещё не зная, как
В концзаводь обратится это море
И дом прибрежный - в лагерный барак.
В пресс-хату превратится Сакартвело,
Вся жизнь моя в сплошной аттракцион,
Где даже «booster» из «Цицинателы»
От истинного риска отстранён.
Страна не приняла моей опеки,
Но устыдились жалкой наготы
Большие наши политчеловеки,
И раскидав корявые понты,
Сводили счёты с бедным Кобулети,
Не отстоявшим свой Шервудский лес –
В нём Робина секли царёвой плетью
Опричники от шайки спецповес.
А спецбойцы от шайки лесостругов
На память о шервудских дебрях мне
Оставили единственный в округе
Пирамидальный тополёк в окне.
Не кончилось моё сквозное действо
По Станиславскому – приморским сквозняком.
Шервудский тополь в кобулетском детстве,
Ты был всегда мне верным маяком.
Ты вскормишь поросль. Облесятся вскоре
И разрастутся горы до небес.
За мной должок. И кобулетским морем
Я вновь уйду в родной Шервудский лес.