Все мы боговы дети, оправленные в детдом -
лишённые кукол,
конфет,
сопутствующих атрибутов.
Завтра праздник -
и
плавятся люстры в окне чужом.
Только папа ушёл.
Только папа забыл как будто.
В книгах сказано вырастить сына,
возделать сад,
накопить на икеевский домик
из светлых досок.
И клубничные рты -
говорят,
говорят,
говорят.
Это – я – умираю.
Позвольте мне выбрать способ.
Где-то там,
на казённой постели,
в своём аду,
я придумал,
что стану
клоуном.
Трубадуром.
Накоплю на фургон
и куда-нибудь с ним уйду,
где приятнее климат,
древнее архитектура.
Возле ратуши – шабаш,
кляксой течёт народ,
юродивый просит хлеба,
устав кривляться -
я таскаю свой скарб
- двадцать –
- тридцать –
который год,
и любого из них обращаю
в сюжет для лацци.
Коломбина моя –
рыжей, чем закат над Римом,
шьёт платья из старых кулис,
придорожных трав.
Ночь на обочине кажется слишком длинной.
Мы пьяны от дороги,
дорогою смерть поправ.
Горизонт разрезает город
багровой ниткой,
и я снова голодный,
потерянный,
трёх или меньше лет.
С каждой станции я высылаю отцу открытку -
и куда бы ни ехал,
по-прежнему жду
ответ.
30 января, 2016.