Луна гудела, как шаманский бубен,
Выкатывая свой дебелый лик.
Она всплывала из небесной глуби, -
Оттуда жгучий свет её проник
И выпал на равнину белой пеной
Душистых абрикосовых ветвей,
Таинственно чертя тенями стены
На улице задумчивой моей.
И аромат весеннего цветенья
Из сладости с горчинкою земной,
И скворочье заливистое пенье -
Кружили в синем ветре надо мной.
И так хотелось взмыть, раскинув руки,
И стронуть мир с сакрального пути,
Где есть непонимание и муки,
Чтобы вовек ему не отцвести.
И так хотелось выйти из забвенья
И крикнуть гулко: "Прекращайте спать!
Пока сердца и души ваши ленью
Наполнены, у вас легко отнять
Всю эту нежность Божьего участья,
Увенчанную пологом небес,
И никогда вам не увидеть счастья
Без сотворённых Господом чудес!
Проходит всё, и канет слава мира,
И стихнет грохот пирровых побед,
И примете рогатого сатира,
Что тьмой заменит в душах ваших свет,
И выльется вино из чаши гнева,
В безвременье ночное канет день,
И, как плевел из Божьего посева,
Коснётся всех последней жатвы тень!"