Смерть накроет однажды тёмной ночи пологом,
Все равны в этот час, когда стонет ноктюрн.
Оборвётся твой путь, будь он скромн или долог.
Древний молот обрушит очнувшийся Молох,
И рассыплет тонатос лоска тела велюр.
К крышке бросится мать завывая волчицей,
Гроздья слёз размочили комья серой земли.
Потянулись друзья скорбных дней вереницей,
Кто-то выпить по сто, кто-то в храм помолиться.
Закопчёной лампадкой догорали огни души.
В белой комнате свет разливался пургою,
Ослепляя пришедшего в истинный храм.
Здесь свой кончу я путь, что начертан судьбою.
На фатума карте крест алеет зарёю.
Чтож, Господь, я пришёл и чертовски устал.
Что теперь, Демиург? Мне на лестницу в небо,
Или пекло чертей мой новый дом?
Честно? Мне наплевать, ведь Фемида ослепла.
За свои прегрешенья не уйти от ответа,
А, увы, выбирать был ты права лишён.
Седовласый старик ухмыльнулся нахально:
Нет здесь рая, а ад у каждого свой.
Всё начнётся по новой, и в Китае печально
Проживёшь свою жизнь в поиске и мечтаньях,
Сквозь декады годов чтоб вернуться домой.
Ты вернёшься опять, и колёса Сансары
Будут мерно вращаясь создавать новый день.
Проживя жизни всех, будешь принят, как равный
И займя мой престол от рождений усталый,
Обретёшь целый мир потеряя лишь тень.