Земля уходит из под ног,
И рвется в облака
Душа, зачав в утробе слог,
И родилась строка...
Я помню стены интерната,
В округе частные дома.
Снега кругом лежали ватой.
Была холодная зима.
Кому-то были мы обузой,
Коль поселились в этот дом.
Кормили хлебом с кукурузой.
Спасибо, впрочем и на том.
Делили радости и беды.
Росли от дома вдалеке.
Все одинаково одеты,
Как помидоры в парнике.
Рассадой дружно прорастали,
Хоть сытно было не всегда.
Насколько это позволяли
Послевоенные года.
Какими глупыми мы были.
Всего от силы десять лет-
Уже тайком табак курили,
Уединившись в туалет.
И из него крались с опаской,
Окурок пряча в рукаве,
За что директор нас указкой
Частенько бил по голове.
И долго нас потом склоняли
Нравоучениями вдвойне
За то, что часто подражали
Отцам, бывавшим на войне.
Там был рабочий дядя Коля,
Седой и хмурый фронтовик.
На нас смотрел он с тихой болью,
И к нашим шалостям привык.
Он делал все, что было надо,
На все ему хватало сил,
Теперь вот хлеб для интерната
С пекарни местной привозил.
И мы вставали с парт, как будто
Там, за окном гудел пожар,
Когда в телеге с хлебной будкой
Он к кухне нашей подъезжал.
И как дрожали пол и стены,
Я помню это до сих пор,
Когда во время перемены
К нему бежали мы во двор.
Всем по краюшке доставалось.
Довольны были малыши.
С горячим хлебом отдавалось
Нам и тепло его души.
Таким был добрым дядя Коля.
Таким запомнился он мне.
Знать много бедствий, много горя
Он повидал на той войне.
В огне войны сожженных селах
Он видел много детских глаз,
И потому был не веселым,
И всей душой жалел он нас.