Шуршание шипов машинных шин,
В парадной глубине любимых улиц,
Весенняя походка птиц, и умниц,
В постзимнем предвкушении вершин.
Ремонт дорог, как перепутий бинт,
Пускай не бинт, а так, фальшивый пластырь.
А город – мой безумный лабиринт,
Где я бреду, как заплутавший пастырь.
И в окнах уплывают облака,
В чужие судьбы, вшитые в барокко,
И ветра свист витийствует в веках,
Безудержно, легко и одиноко.
Над Исаакием дрожит как поплавок,
Из дня рожденья вырвавшийся, шарик,
Он словно в небе ищет потолок,
И как слепец в густом пространстве шарит.