Всё плохо, там идет война.
Там люди спорят, убивают и калечат.
Дым поднимается, кому-то не до сна.
Пожар всё ярче, только потушить-то нечем.
Ну, да, ведь можно спорить, реформаторов виня,
Кого-то возвышая, а кого-то ниже.
Режимы, государство и народ – да всё херня.
Для вас лишь значимы слова «сильней» и «выше».
Эх, люди, мирные сыны.
Вы - стражи оккупантов и фашистов,
Вы били тех, кому сейчас должны
За вашу правду, за выше злое вече.
И я не хочу говорить об одном:
То, что мы все погрязли в своих чертежах.
Мы хороним своих сыновей, плача ночью,
Днем - вновь размышляя о страшных вещах.
И я не хочу говорить об одном:
Мы растем и стареем в промокших плащах.
Мы мечтали о жизни совсем не такой,
Сделав все, чтобы вышло всё именно так.
Убивай, убивай, убивай себя вновь
И проси вновь прощения, ведь в наших грехах
Мы, как белки по кругу, проносимся в такт,
Оставляя лишь пепел в безлюдных степях.
А кричать бесполезно - сидеть бы и пить,
Обсуждая на кухнях бессмысленный треп:
Как хотели бы жить, как хотели б любить,
Просыпаясь наутро, желая ещё.
Всё мирно, даже если крен
Нас наклоняет под безжалостные розги.
Мы успеваем привыкать, ища во всём удел.
Ты обвиняй меня в измене, ведь это очень просто.
Ну, да, ведь можно спорить из-за «этих» и «других»,
Не замечая то, что «эти» среди нас и среди прочих,
Не замечая то, что враг сидит совсем не в них,
А он внутри, и он уже хохочет.
Эх, люди, крёстные сыны,
За вашу веру вы отдаете бескорыстность.
Опустевают души в бесконечности войны.
Пожар всё ярче, но мы тушить не будем.
И я не хочу говорить об одном:
Мы кремируем сотни любимых сердец,
А над миров висят флаги серых чинов,
И разменной монетой становится месть.
И я не хочу говорить об одном:
Миром правит бездействие денежных масс.
Мы мечтали о жизни совсем не такой,
Сделав всё, чтобы вышло всё так, как у нас.
Покорял, покорял, покорял много раз
Ты вершины свои, но они далеки.
Тебе Богом дано умирать сотни раз,
Возвращаясь на те же святые круги.
А быть может, не Бог в этом всем виноват,
Не святая земля и не запад-восток.
Ты наказывал тех на благие дела,
Ты построил империю крови – порок.
Забывал, забывал, забывал много раз,
Что благие дела не в крови рождены.
Они ждали тебя и твоих резких фраз,
И срывались, плодя за собой лишь рвы.
Это можно сказать, это можно хрипеть,
Это можно кричать, разрывая тут всё.
А ведь мы не для этого все рождены,
Чтобы сделать все как у кого-то ещё.
За кулисами мира мы однажды пройдем.
Мы посмотрим в глаза тех, кого давно знали.
И, быть может, разок упадем в те места,
Где они ещё с нами.