h. v.
Задыхательная терапия. Я съезжаю с катушек,
кажется,
ничего не слышу или совсем не слушаю,
думаю только о том, что где-то сейчас ты,
и тебя обнимает небо
(и ночь — разница в часовых поясах,
адресах и вообще том, что о нас люд неразумный скажет,
но к чертям их, всех тех, кому этот мир неведом).
Растворяюсь в твоих глазах,
как на раскалённом ноже масло,
и почему-то не в силах себя простить,
что разгорелось, но не угасло,
и вот уже летит к чёрту моя философия,
пароход цинизма и сухости сел на мель.
Вышибая клин, чередую крепкое с крепким кофе,
сам себе не верю, что жив и способен на букву "эль".
Переезды из города в город с расчётом на случай
нелепейшего совпадения с твоим прибытием
по делам университетским.
Я сомневаюсь, нет, точно знаю, что не забыть мне
вечерней прогулки без причин веских
идти с человеком, который похож на безродного
и безродинного,
до которого точно бывали в общении личности лучше,
с опытным изобилием пройденного
и почище породы.
Задыхаю. Дышу, задыхая
побольше воздуха
в непригодные для высокого и светлого
слога и слова лёгкие,
смешивая окислитель с сигарой и бурбоном
(который подобен помоям в Сиэтле,
да и везде вообще, кроме штата Кентукки,
хотя там тоже исходит на прозу),
ловлю шорохи и любые звуки,
и погружаюсь в бурбон опять,
готов разорваться на части высокочастотным звоном,
чтобы хотя бы какая-то часть меня из состояния "дьявольски плохо"
переключилась в "я верю в рай", просто увидев тебя.