Не вспомним мы, кто нам ковал мечи и копья,
И тех, кто первым бил в тайге тропу и гать.
Смотрел на мир суровый предок исподлобья
И сеял хлеб, и в грозный час вливался в рать.
Для полководцев есть в письме столбцы и графы,
И память тешит красной былью наш досуг.
Имеют родословную цари и графы
Как древо, где усажен туз на ветвь и сук.
Философы кладут свои труды в бумагу,
Туда же прочие строители письма.
Как в сорок пятом – не пробились б мы к рейхстагу
Без той корректировки в сердце и огня.
И шелестят в воде, уснув, тростник и ива,
И вянет слово в струях «радужной воды».
Воспела всех из тех искусственная лира,
Кто слова близ и славой грезит за труды.
Не важен смысл любви простой зерна и почвы,
И цвет бегущих ходко в небе облаков
Тому, кто зрит – пришла пора засеять срочно
Поля, чтоб урожай одобрить до снегов.
Безвестные герои лягут тихо в поле,
Накроет их тела опавшая листва.
Отрежиссированы правила и роли,
И стиль для них, пожизненно, купцом письма.