Ночь тихим сапом в комнату вошла,
Подкралась незаметно, как убийца,
И час за часом стрелки чуть шуршат,
Мне с этой ночью до рассвета биться.
Мне снова перемешивать слова,
Ворочать их, как камни, груды, горы.
Уже гудит, как поезд, голова,
А ночь все шепчет, давит, бьет и спорит.
Она неумолима и права,
Вытаскивает самое больное.
Я выкорчевываю, будто пни слова,
Сжимая ночи лезвие стальное.
Старуха-ночь пьяна и холодна,
Ей до зарезу нужен собеседник.
Слова к словам, как нити полотна,
Укладываются, как молитвы, в требник.
Прожорливая ночь, как кошка ждет,
Когда остатки сна пойдут на ужин,
Скулит, царапается, потрошит и жрет,
Ей пожирней кусок из сердца нужен.
Хохочет ночь и, ножками суча,
Все требует еще, ей мало, мало,
И стрелки сумасшедшие стучат
Копытами, как кони у вокзала.
Я с нею здесь, как будто в забытье,
Опустошен, раздавлен этой прытью,
Как обворованный стою на пустыре,
А строчки лезут хрипло рваной нитью.
Ночь беспощадна, как сама судьба,
Кромсает мысли, смешивает, топчет.
И стрелок бой, как дальняя пальба,
В висках, в груди отчаянно грохочет.
Стоим, как в танце, я и ночь, вдвоем,
Окутанные пылью, дымкой снежной,
К друг другу, как прелюбодеи льнем,
Сжимая грубо, страстно, тихо, нежно.
Как ведьма, ночь опутала меня,
Как девка пьяная, щека к щеке лоснится.
Все тайны вызнала и шепотом маня,
Куражится, глумится и кружится…