Глава 32. На пруду
Камилла ехала у меня на плечах, крепко держась цепкими ручонками то за мой лоб, то за шею, то вдруг наклоняясь вперед, опуская свою мордашку надо мной, и заглядывая сверху мне в глаза. Балуясь, она беспрестанно и весело щебетала разные глупости.
Я придерживал её за голени и периодически подбрасывал, плечами вверх, слегка пугая. Камилла вскрикивала и на некоторое время успокаивалась, крепко хватая меня за голову. Хватало её ненадолго и спустя некоторое время, она вновь начинала баловаться, наклоняясь то вправо, то влево, то перегибаясь через мою голову!
«Спусти ты её с плеч, Леша!» - посоветовала Настя, когда Милка в очередной раз не на шутку расшалилась и едва не свалилась вниз. Благо я успел её поймать, ухватив за ноги.
"Ну Милка, все, приехали!" - сказал я и подхватив шалунью подмышки, приподнял над головой и опустил перед собой на землю.
Милла от такого поворота событий слегка надулась, скрестила руки и сделала кислую мину, но пройдя несколько десятков метров, придумала очередную игру. Дождавшись меня, она обеими руками уперлась мне в живот и скомандовала: «Стой!»
Я остановился.
«Лешечка, сейчас будем бегать наперегонки!» - не принимая возражений заявила Милка, - Побежим от мамы и вот до того большого дерева! Кто первый добежит и ляпнет его, тот и выиграл!»
«Хитрая ты какая, Камилла! Ты вон как быстро бегаешь! Где уж мне за тобой угнаться!» - проворчал я, ласково улыбаясь.
«Только ты не хитри Лешечка, мама как рукой махнет, так и побежим!» - приказала Камилла и снова уперлась мне кулаками в живот.
«Хорошо, заметано!" – пообещал я, готовясь к спринтерской пробежке.
Милка встала рядом со мной, и затем присев, как заправский бегун, приготовилась к старту.
Настена подняла руку вверх и начала обратный отсчет: «Три…два…один… на старт… внимание…марш!»
Милка резко сорвалась с места и понеслась вперед, часто мелькая маленькими пятками, обутыми в сандалии.
Я стартовал следом и побежал, оставаясь слегка позади, всем своим видом показывая, что запыхался и не могу догнать маленькую девочку.
«Стой!" - закричал я жалостливо, делая вид, что валюсь с ног, пытаясь схватить Милку за плечи.
Камилка звонко завизжала, убегая от меня , припустив вперед еще резвее.
Добежав до дерева, она с разбегу уперлась в него руками и развернувшись в мою сторону, прижалась спиной к гладкому стволу. Глаза весело блестели на её миловидном личике, щечки раскраснелись, волосы завитушками торчали в разные стороны. Я сделал зверские глаза и распахнув широко руки, подбежал к девочке. Она вся сжалась, словно пружинка, выставив вперед ладошки и зажмурив глаза, повизгивая от восторга.
А я, добежав до виртуального финиша, упал перед победительницей на колени и схватив её за бока, подхватил легко, и опрокинувшись на спину, посадил себе на грудь!
«Все победа!» - сказал я, как бы сдаваясь и раскидывая по сторонам руки.
Милка от радости, что она прибежала первая, запрыгала на мне, как на диване.
«Раздавишь ведь все мои косточки, кто тебя потом на руках-то носить будет?» - взмолился я.
«Камилла, слезь с Леши!» - строго сказала Настя, походя к нам.
«Ну, уж нет, пусть теперь сидит! Мне так теплее!» – переменил я тактику, не отпуская Камиллу с себя.
«Ну, тогда я тоже тебя погрею! - и Настена села следом за Милкой, - Как тебе две грелочки?»
«Оба-на, как тепло! - сказал я, напрягая пресс, - Мне теперь и зимней одежды не надо! У меня будут две замечательные, жаркие девчонки! Вау!»
Настя, слегка приподнявшись на мне, резко опустилась, да так что слегка перехватило дыхание: «Чет, голова у тебя быстро прошла, больной? Веселишься тут!»
Голова и в правду почти не болела, а с весельем я вообще забыл про нее.
«Спасибо, что ты мне напомнила!» - улыбнулся я.
«Ладно, вставай, давай, хватит тут лежать!» - Настя поднялась и протянула мне руку.
Я подхватил Милку и поставил на ноги. Следом, взяв Настю за руку, поднялся сам.
«Ну что, на пруд?» - предложил я.
«Сначала домой! – скомандовала Настя, строго посмотрев на нас, с Камиллой, - покушаем, возьмем полотенца, купальники, а потом поедем на пруд!»
«Есть, моя Королева!» - отчеканил я, отряхивая Камиллу от травы.
После обеда, немного отдохнув, мы с девчонками стали собираться на турбазовский пруд. Быстро собравшись, мы погрузились в Настину машину. Настена села за руль, а я пристроился на пассажирское сидение. Камиллу, как она не отбивалась, пристегнули в детское сидение на задний диван.
Визг покрышек, и машина сорвалась с места. Я с удивлением, взглянул на Настю. Она улыбнулась, и немного сбросив газ, поехала более или менее спокойно.
«Ничего себе, гонщица! - покачав головой, строго сказал я. Убьешься ведь когда-нибудь, гоняешь так! Даже я себе такого не позволяю! Больше так не гоняй, пожалуйста, у тебя ребенок сзади сидит! Да и без ребенка гонять не советую».
Настя еще сбавила скорость и смущенно, как нашкодивший ребенок, глянула на меня: «Хорошо, Леша, я постараюсь ездить аккуратнее!»
«Ладно! – смилостивился я, - Просто вы мне очень дороги, и я не хочу, что бы что-то произошло, только потому, что мы совершаем глупости!»
Настя сосредоточенно глядела на дорогу и больше не баловалась газом.
Мы выехали из города, и по асфальтированной в одну полосу дороге, поехали в сторону турбазы. Кругом простирались зеленеющие поля и лишь впереди маячила «Лысая гора».
Гора оправдывала свое народное название. Она возвышалась над округой, словно большая человеческая макушка, абсолютно лысая на самом верху и с невысокими березками и сосенками на склонах, издалека похожими на редкие волосики.
Мы переехали по деревянному мостику, через речку «Мотаиху» и поднявшись вдоль русла немного вверх, заехали в небольшой сосновый бор. Проехав его довольно быстро, мы, наконец, выехали к плотине пруда. Дальше дорога разделялась. Прямо асфальтированный участок шел к воротам базы, направо грунтовая дорога, убегала через плотину в деревню.
Рядом с воротами турбазы, находилась большая асфальтированная стоянка. Так как был будний день, и машин было немного, мы спокойно заехали на парковку, поближе к воротам, остановившись в тени деревьев. Я развернулся к Камилле. Девочка, уронив голову на грудь спала, удерживаемая четырехточечными ремнями сидения.
«Тсс! – я приложил указательный палец к своим губам, - Милка спит!»
Настя понятливо кивнула. Затем осторожно, открыла двери машины и забравшись на заднее сидение, расстегнула удерживающие девочку ремни. Я с другой стороны машины, аккуратно придерживая хрупкое девчоночье тельце, положил Камиллу на сидение. Настя в это время, подложила ей маленькую подушечку под голову и достав большое махровое полотенце осторожно укрыла.
Распахнув все четыре двери машины, мы отошли и сели на широкую трубу, ведущую от плотины на базу. До воды было метров двадцать-двадцать пять! Берег был равномерно вытоптан, за исключением мест, куда нельзя было встать ногами или положить одеяло.
День был тихий и жаркий. Лето в этом году стояло на удивление теплое и засушливое. Дождей не было с того самого времени, как мы повстречались с Настей, за исключением мелких ничего не значащих дождиков-пятиминуток! А прошло уже два месяца с того дня, как у меня появился Барсик, к этому моменту став уже довольно большим котенком. Он стал более вальяжным, но таким же игривым и ласковым!
«Иди, купайся!» - предложил я Насте, - Я посижу, покараулю, пока Камилла спит.
«Не хочу!» - сжав по-детски губки, произнесла Настя и обняв меня за торс, положила голову мне на плечо.
Я обнял её и прижал к себе: «Тогда и я не пойду, мне и тут хорошо!»
Настя довольно прижалась ко мне всем телом, словно притираясь, чтобы сесть еще ближе. Я поворошил её волосы рукой, а она будто кошка подставила мне свой затылок, затем шею, спину. Настена была словно наэлектризована, только искры не сыпались от её волос. Точно слившись воедино, мы прижались друг к другу еще плотнее. Я чувствовал, как её ладони стали горячими, буквально обжигая мою кожу там, где она прикасалась ко мне.
«Я люблю тебя, Настюшка!» - прошептал я, на ушко девушке, а она, обнимая меня, взглянула помутившимся взглядом и прижалась еще сильнее.
«Я тоже люблю тебя, Лешечка мой ненаглядный!»
Я заглянул в её глаза, они словно светились волшебным светом, излучая безмерную нежность и тепло, завораживая меня своей чудесной глубиной, словно кусочки черного ночного неба, усыпанного мириадами звезд.
Улыбнувшись нежно, я поцеловал её в прелестный носик.
Настя отдернулась, сморщившись, так, как будто откусила кислый лимон: «Ф-ф-ф, фу, фу, щекотно!»
«Ты, ежик что ли?» - рассмеялся я.
«Не люблю, когда меня в нос целуют!» - ответила Настя, продолжая морщиться.
«Ладно, больше не буду!» - улыбнувшись, произнес я и прикоснулся к сжатому рту девушки своими губами.
Её уста, тотчас раскрылись для поцелуя. Настена припала к моему рту своими податливыми губами, не давая вздохнуть, подставляя то одну, то другую губу, то целый рот для моих поцелуев.
Я гладил её лицо руками, прижимая к своему, гладил волосы и плечи. Опускался на руки и вновь ласкал ладонями лицо, а Настена нежилась в моих объятиях, изредка приоткрывая свои ошалелые глаза, прикрытые ажурными ресничками. Тепло волнами струилось от её тела, рук и губ, проникая в меня, будоража все внутри. Казалось, никакая сила не может разорвать этого каскада поцелуев.
«Мама!» - послышался хриплый от сна голос Камиллы из рядом стоящей машины. Настя вздрогнула, будто выходя из наваждения, и через пару секунд опомнившись, ответила громко: «Я здесь доченька!»
Мы подошли к машине. Заспанная Камилла сидела в обнимку с любимой куклой и зевая терла глаза.
«Ты меня потеряла, зайка?» - Настя села рядом с дочерью и поцеловала её в щечку.
Мила обвила Настину шею руками и томно проговорила: «Да! Куда ты ушла?»
«Мы тут рядом сидели с Лешечкой, чтобы тебе не мешать спать, моя девочка сладкая!» - ласково сказала Настя.
Немного посидев, прижавшись к Насте, Милка спросила: «Мы пойдем купаться?»
«Конечно, пойдем! Только билеты сейчас купим на пляж! Леш, ты сходишь?»
«Надевайте! - я подал девчонкам пластиковые полоски, полученные вместо билетов, - Сегодня браслетики для девочек – розовенькие!»
Мы надели билеты-браслеты на запястья и прошли через калитку с дежурным, на территорию турбазы.
Заняв место с лежаками с импровизированным навесом, мы принялись купаться и загорать. Милка «пулькалась» в надувных нарукавниках в лягушатнике, а мы с Настеной по очереди плавали до средины пруда и обратно, поглядывая каждый в свою очередь за Милкой.
Вода, несмотря на то, что был месяц август, была теплая, точно парное молоко. Большой градусник на будке спасателей показывал двадцать восемь градусов жары.
Накупавшись, мы с Настей, ложились на шезлонги и загорали, отдавшись отпускной лени. Милка же ни в какую, не хотела выходить из воды и продолжала плескаться несмотря на Настины уговоры.
«Камилла, выходи из воды!» - строго окликала её Настя, приподнимая голову от шезлонга.
«Иду мамочка!» - отзывалась Милка, и направлялась в нашу сторону. Но лишь только Настя опускала голову, девочка разворачивалась и вновь возвращалась к берегу. Так продолжалось раз за разом.
«Пусть купается! - сказал я, положив Насте руку на живот, - Вода теплая, на улице жарко, не простынет».
«Да у нее уже губы синие, посмотри!» - ответила Настена, - Загони её, Леша, пожалуйста! Меня она не слушает!»
Я встал и направился к Милке, которая совершала очередной заплыв: «Мила, выходи из воды, мама переживает, что ты простудишься. Пойдем, посмотрим, что еще здесь есть интересного!
Я протянул малышке руку.
«Смотри, Лешечка, как я плаваю!» - прокричала Милка, и забарахтала по воде руками и ногами, проплывая вдоль берега.
«Красиво плаваешь, как пароход! – похвалил я её, - Пошли!»
Милка нехотя вышла из воды и подала руку: «Пошли!»
Мы сняли нарукавники, оставив их на моем лежаке и предупредив Настю, отправились гулять по территории базы.
«Смотри, Камилла, избушка на курьих ножках, с бабою Ягой!» - показал я на инсталляцию, сделанную заботливыми руками работников базы.
Милка сразу же забралась по наклонному настилу, внутрь маленького домика, поднятого над землей на вырезанных из дерева куриных ногах. Баба Яга, собранная из березовых чурок, с паклей вместо волос и березовой метлой, сидящая рядом в большой ступе, не возражала против посещения избушки.
Полазив немного по инсталляции и сфотографировавшись, мы направились дальше.
«Ой, Лешечка, а это кто такие, сидят?» - восторженно спросила Милка, когда мы подошли к следующей художественной композиции.
«По-моему - это леший с кикиморами!» - предположил я.
Вокруг импровизированного костра с висящим над ним на перекладине котелком, над огнем из красного пластика, стояли березовые чурочки, с сидящими на них лесными существами, также смастерёнными из различных чурочек, палочек, и проволоки. Местный художник, действительно отличался богатой фантазией. Потому что дети так и сновали по всем этим симпатичным, ожившим в воображении художника и выполненным с любовью картинкам!
Нагулявшись, мы вернулись к Настене, продолжавшей загорать на лежаке.
«Мамочка, там такие классные человечки и бабка Ёжка, я даже в домике у нее побыла, а Леша туда не влез!» - рассказывала Милка, о своих впечатлениях маме, сверкая очаровательными глазёнками.
«Молодцы вы у меня! А я поспала даже немножко, пока вы гуляли! Проголодались?»
«Ага!» - кивнули мы оба с Милкой.
Я принес термосумку. Мы покушали, искупались в пруду еще раз и усталые, но довольные отправились домой.