она мстила
немного пудры, немного ила
- жаркое для крокодила;
она моё сердце парила; я её жарил;
кухня была огромной, с планету;
только нету соли и приправы нету;
мне поварята угрожали - сварят до первого урожая;
а я её, как чёрт, всё жарил на сковороде;
предпочитал готовить, как других дев, совершенно раздев
я гадал, когда карты кидал; я в пасьянс раскладывал монеты;
она моё сердце мариновала, но не тушила, тоже мне, поваресса...
я неумело из её косточек и точек складывал сонеты;
но официантка ошиблась, решила, что это готовое блюдо для стресса,
и вынесла в зал;
я встал с подноса, стряхнул пёрышки, и фальцетом стихи свои зачитал,
как судья приговор;
обвияемая стала со сковороды орать:
дайте и мне его последними словами поминать!
адвокаты хором орали: наш подзащитный - вор!
освободите, освободите меня, рыдал за решётками прокурор.
не похмеляться, не пить, не смеяться - понимать,
умоляла музыкантов возле гроба чьятовская мать.
но всё решил матрос железняк, его металлургия была проста:
посадить эту стерву на кол! снять поэта с креста!
рядом с кошкой игрался безжалостный воробей:
не воруй! она плакала и плевала на всех, кто её грубей;
зал заполнили свидетели говы, вилки, ложки, мастерам слова;
и пилили меня на порционном блюде, и делили меня на одногорбом верблюде;
в зале за столами в креслах сидели люди;
она сердце моё засушила, она мне не отомстила, она растерялась,
где я, что я, глядя на приготовленные свои порции; -
неужели, это мои ножки? это губки? что за повар, мясник, разделал так?
она уходила от слежки, оглядывалась, проверялась,
кому-то очень нужна была её гордость - за ней гнались абреки, горцы,
и каждый шашлычник её на шампур норовил, был повар-мастак...
она надеялась, что месть подадут из холодильника,
но под сковородой горел вечный огонь.
она уже скручивала в бараний рог очередного барана-насильника,
она набрасывала лассо и смотрела, как пену изо рта выдыхает конь.
она была мастером пересадки органов, но не сердца ей попадались, а члены.
и вивисекторам доставался по частям очередной пленный.
а только из маринованых сердец и делалось настоящее сУши.
а не из субпродуктов: кости, требуха, члены, уши...
***