Жизнь любое побьёт, несомненно.
Так сжигает спиртное иных.
Мира заповедь – тело бренно,
и пропажу менять на живых.
Срок отмеренный только Богу
во Вселенной назначено знать,
и любому свою дорогу
Он один выбирает дать.
Охнет доля – снесёт святое
в край неведомый и пустой.
Оттого и болтаюсь порой я
в тихих улицах сам не свой.
Потому и пишу с надрывом
истекающих болью слов;
из чего и строка слезлива,
и характер её суров.
Невозможно писать не плача.
Ведь рябинам не может в дождь
грозди высушить лай собачий
или эхом забиться в рожь.
Русью петь и не прослезиться
бессердечия редкий дар,
потому и несёт напиться,
чтобы выплакаться в угар.
А пристанет хлебнуть покоя
да отведать прощальный пирог;
знаю, будут скорбеть стоя…
И найдётся из многих кто,
над сгоревшим клонясь головою,
тихо скажет: - Ведь был из простых,
а оставить сумел за собою
вынимающий душу стих.