Ожидаю прихода весны. Томлюсь, жажду, зижду (слово какое гадское…), маюсь, касаюсь края, как мороженное на жаре таю. При этом отчётливо вижу, ну, вижу (вот для чего то слово – зижду). Так, что я вижу? Ах, да, покачивание блесны…
А вот и он, червячок-дурачок: выгибает спинку гладкую, глазками смотрит масляными, манит движеньями страстными. Что зыришь на наживочку сладкую (Опять слово ненормативное: зыришь). Давай, заглоти. Да пойми ты, нам по пути. Я же попался на крючок. Дурачок и есть дурачок. (Скорей всего козёл противный).
Но подплываю ближе. А он хвостиком играет, обаятельный, милый, славный, беспомощный, нестрашный, неглавный. Но – аппетитный… и так зазывает, так зазывает! Зачем это ему? Не пойму. Мстит за свою горькую судьбу? За то, что сам попал в беду? Ай, ладно, иду!
Вернее, плыву, я же – рыбка. Не золотая, зато с милой улыбкой (скорее глупой, вернее, дурацкой), не стерва, не злая. С модельной внешностью, с небольшой погрешностью: двое детей от… разных (шучу). А, может, и не шучу. Но разве это главное? Зато я славная. Люблю червячков – дурачков. Ам! Вкусно! По-моему – весна… А это что такое? Блесна!!!
Натянулась лесочка – попалась, деточка!