Серо. День дождливый. За домами
Лёгонько виднеется туман.
У окна сидит не раз часами
Хорошо знакомый мне тот стан.
Руки сложены в молитве с болью,
Полумёртвый взгляд уставлен вдаль,
Дальше лишь с надеждой и любовью
Пробует прогнать свою печаль.
Но душа кричит от боли адской,
Мир вокруг становится тесней,
Вспоминает: сына в детстве лаской
Утешала боль его нежней.
Кто теперь саму её утешит?
Кто отдаст всю жизнь за жизнь других?
Для себя в глазах её милейших
Вижу всё; о ней и этот стих.
Отворив родную мне ту дверцу,
Эту всю картину я узрел.
Знал всегда, что мать одна всем сердцем
Любит так, никто как не умел!
Двери звук услышав, вдруг очнулась,
Вырвались слова из уст её:
"Келдингми болам?" (Вот и вернулся!)
Голос мне родной: "Дитя моё!"
Весь в слезах от счастья побежал я
Ей навстречу с радостью в душе,
И, обнявшись крепко, целовала,
Видел, как ни грусти нет уже.
Душу ей я открывал всё больше,
Говорил, что был я одинок,
Клялся, что я никогда не брошу,
Согрешил, не зная... Как я мог?!
Просыпаюсь. Мокрая подушка.
Рядом нет ни матери - всё сон.
Этот сон, как очень злая шутка,
Причинил огромную мне боль.
И пройдя немалый путь, но лишний,
Истину ища, постиг одно:
Ничего, поверь уж, в этой жизни
Не заменит мамину любовь!
Islas Junior
06.04.17