Толпомордая извращенка
набодяжит слюней ведро,
оттанцует по Евтушенко,
перекинется на метро.
И, пока не придут с врачами,
будет ямбить, орать, греметь –
декорирует дурь свечами,
и загадит любую смерть.
И, казалось бы, нет запрета,
чем зачали – о том и пой,
но не лезла хотя бы в это
стодебильной своей толпой.
И всё чаще во мне, местами,
пережив церебральный трах,
шевелятся товарищ Сталин
и какой-то мегрел в очках.