НА ГРАНИ ЖИЗНИ или Иуды вечны.
Как я уже говорил, Сталинская стипендия сняла определённые нравственные и жизненные тормоза. Причём очень быстро. Как всегда, я читал много. И мне попался толстый том автора Панова под названием "Поджигатели", издания 1947 года. Через год после Фултонской речи Черчилля и начала "холодной" войны. Всего содержания давно не помню, но знаю, что там был какой-то анализ взаимоотношения наших политических систем. Прочитал и вроде бы забыл.
А теперь к фактам. Начало декабря 1952 года,я уже 3 месяца стипендиат. В частном доме одного из моих друзей идёт студенческая вечеринка. Дом стоит в глубине, высокий забор, цепная собака \эти подробности пригодятся\ Нас 12 человек, 6 пар. Мальчики - все мои хорошие друзья, причём двое ближайшие. Девочки , четверо тоже постоянные подруги и только двое заново приглашённые. Все уже достаточно выпили, но пьяных не было. Разговор идёт на все темы, и я вдруг высказал политическую мысль. Что наша Советская пропаганда проигрывает западной в борьбе за души подрастающего поколения. Может ещё что-то добавил, не помню.А дальше всё своим чередом.
В 2 часа ночи я первым ухожу,провожаю свою девушку, прихожу домой около 4 часов утра. Пьяный я, естественно, не был. К 8 утра в институт. Прямо на входе меня встречает секретарша ректора. Немедленно к нему. Захожу. Ректор мрачнее тучи. За его спиной у окна кто-то стоит. Не поворачиваясь, - Родд? Георгий Борисович? Да.
Ректору, - мы поехали. И выходит из кабинета, пропуская меня вперёд. У подъезда стоит обыкновенная "Победа". Садимся, я оказываюсь на заднем сидении в окружении двух молчаливых людей. Шторки задёрнуты, но я, зная город наизусть, чувствую, что мы едем в КГБ. По иронии судьбы громадный четырёхугольник напротив моей родной школы. Въезжаем во двор. Кто куда исчез, непонятно, только я и мой сопровождающий, но он молча протянул руку. Вдалеке дверь и рядом часовой. Подхожу и опять молча палец указывает дорогу. Таких пальцев было 6, спустивших меня в тёмный коридор на три этажа под землю. Дверь. Открывая и голос через динамик, -Три шага вперёд, стул, сесть, руки на стол. Всё это в абсолютной темноте.
И вдруг тот же голос практически дословно передаёт мои слова о пропаганде.
И в лоб, - Говорил. Я был в шоке. После того, как их сказал, прошло около 7 часов. Но кто-то из тех оставшихся 11 куда-то добежал. Ведь не было никакой современной связи. Там отреагировали и я тут. Вынужденно отвечаю "Да". Несколько анкетно-незначащих вопроса. И потом самый главный, - Кто научил?. Сразу отвечаю, -Никто, ибо это была правда. Вопрос повторяется, и вдруг в углу комнаты вспыхивает прожектор, направленный мне в лицо. Через 5 минут мозги плавятся от жара, глаза,
хоть закрой, хоть открой прожигает насквозь. Попытался отвернуться, но удар по затылку вернул голову на место. А вопрос повторяется. Прожектор тухнет. Сколько он меня жарил не понять. Команда, - Встать. Можешь идти, Никому не слова, где ты был. Когда будет надо, найдём. И не вздумай искать через кого- то здесь.
Эта пытка прожектором продолжалась 9 раз в течение 20-25 дней.
Но я продолжал твердить, -Никто, я сам. На 10 раз пальцы поднимают меня на второй этаж, в обыкновенный просторный кабинет, с Т-образным столом. Немолодой человек, назвав меня на "Вы", пригласил сесть как можно ближе. Я навек запомнил полированную поверхность стола, по которой ко мне скользит толстенный том. Читаю.
Дело №... Родд и т. д. Вопрос, -Прочёл, ответ -Да. Неправда, читай внимательней. И тут я увидел в верхнем углу синим карандашом Ст. 58 "е". Мы в те годы были достаточно грамотны для того, чтобы разбираться в статьях и буквах. Это было мое страшное наказание. Оно звучало инертно "Десять лет без права переписки". А фактически это означало, что человек исчезал без следа, даже в документах. Это могли быть урановые рудники, или подсадная утка при операции в Швеции \страна названа наугад\, где этого человека обязательно убивали. Всё знали только те кому положено.
Взяв том обратно, он долго молчал, постукивая пальцами по столу. Потом решившись, резко повернулся кругом. И тут я только заметил горящий камин. ОН взял злополучный том и бросил его в огонь. Долго ворочал его кочергой и повернувшись ко мне, сказал, - Там ВСЁ, ты понял, ВСЁ. Т.Е доносы, протоколы, выводы. Иди и 25 лет никому ни звука. А там глядишь я и помру. В эти минуты он думал о себе. И уже на выходе сказал, - скажи спасибо Иосифу Виссарионовичу.
И тут я понял всё. Сталинский стипендиат,прошедший сито многочисленных утверждений - враг народа, это невозможно. Ведь снять стипендию может только Сталин. А за врага, которого проглядели, слетит не один десяток голов. А их им было жалко и меня решили отпустить с миром. По тем временам моё преступление \не надо было болтать\ соответствовало наказанию. И только потом я вспомнил, что эта мысль была вложена в уста западного дипломата в книге "Поджигатели". Иуду я, естественно, не нашёл, но от всех друзей автоматически отдалился. А как прожектор сказался на моём здоровье, говорить не надо.
05.04.2017 \продолжение следует\