Страшит меня уединённость
лишь невозможностью уйти
в уединенность, как в утиль,
где, побеждая многотонность
плечных довлеющих путин,
спасеньем манит многослойность
значений нового пути.
Ищу отраду, где наивность,
лазурность чистого пруда,
наглядность скромного труда
перерастает в очевидность,
где не придется ударять
душой в хмелеющую винность,
навеки канувши туда.
Спешу, годинами снедаем,
уходит время, время – враг:
сноровкой приближает крах,
покрытый белыми снегами,
что лишены исконных прав
растаять, просочиться в камни,
питая корни юных трав.