Пока Луна не отражалась в полнакала,
На пошлом небе, что взор звёздами пленял,
Любой баран на здравый смысл пенял.
Принцесса – жертва старой памяти, икала.
Как только мысль пустым стаканом возникала,
Или сознанье тёртый разум применял.
Мой дивный сон шестой десяток разменял,
Что, по понятным временам, уже не мало.
Пока судьба от линий жизни отвлекала,
Я, метод тыка, к каждой двери применял,
Но что за ней, уже тогда не волновало.
Год мясорубкой наворачивал февраль.
Пора иллюзий основательно дичала,
Напоминая мне, как лодка у причала,
Вмёрзла корытом в ледяной хрусталь.
Принцесса, выйдя на балкон, смотрела вдаль.
Пообещав того, в ком выглядит начало,
Чтоб тех, кого могло смущать, не огорчало,
Повесить за ноги, или прибить на грудь медаль.
Или послать туда, куда велит скрижаль.
Но министерство на звонки не отвечало,
И приходилось подключать свою tefal.
Фонарь, скрипя, на что-то хитро намекал.
Чужая тень с ведром под окнами шуршала,
И шевелилась серой массой, и пищала.
Пока в часах песок сквозь пальцы протекал,
Сквозняк по кухне мятый лист гонял,
Тот, что Принцесса поздней ночью надышала,
Той, с кем себя до этих пор не совмещала,
Тому, кто к ней себя не применял.
Зелёный чай практиковал другой финал,
Принцесса в зеркале себя не узнавала.
Мой дивный сон шестой десяток разменял.
Что, по понятным временам, уже не мало.