Не шаги командора,
не железная поступь столетья ;
не споткнись, просочись, как планктон
сквозь ячейки, сквозь электронные сети.
И не крики, не шёпот,
не по Фрёйду или Кьеркегору:
инородческий клёкот
растёт и приследует дятловцев в гору.
Доживай в своей клети посреди онемелых волюмов ;
не надейся укрыться даже в блоке четвёртом на Припяти:
сталкерство нынче подсудно.
Боратынский устал, пироскаф треплют воды потопа:
fare well, дорогие могилки, музеи, Европа...
Оглянись не во гневе ; четвёртая великопостная тризна...
в зомбоящике бодрые крики: с восторгом насилует
нелюдь отчизну...
Пасхи луч предрассветный едва обозначил черту
горизонта,
но за левым плечом всё гнусавит-гундит нацепивший
на шею себе панагию
парикмахерской пахнущий зомби...
Так куда же, куда?.. посох в руки возьму и немного ещё
постою на пороге...
За спиной только прах, впереди верстовые столбы
вдоль дороги...
И свинцом наливаются ноги, и солнце в зените застыло...
Шестикрылый хотел прилететь, да его ненароком
ракетою сбило...