Прошедших дней поверженный редут,
как альпинист, я меряю глазами,
но холод стен уже не осязаю.
За мной другие явно не придут.
Занес сюда пассат или борей.
Мой голос замер в водосточных трубах,
Зрачки давно остались в черных срубах
и в скрежете рассохшихся дверей.
А смех сбежал и в тишине почил.
Обет молчанья тоже ненавистен.
Не понял я и половину истин,
которым сам когда-то вас учил.
Не удержал спасительную ложь,
свет узнаванья из ладоней вытек
и с каждым днем ослабевает винтик,
что держит на краю. Ну, что ж...
Слова застыли бледны и тихи,
как лицедеи из бездарной труппы.
В любовь до гроба верят только трупы.
И те, кто утром рвет свои стихи.