Eduard Kuhl, Германия
ОТОМСТИЛ
рассказ
Школа милиции позади, и вот уже новоиспечённый лейтенант Олег Наумов полноправный сотрудник отделения УГРО. В Хакассии есть станция Пугачёв-2. Молодому неопытному милиционеру дали наставника, старлея Бориса Жевлакова. Приятной наружностью Борька не отличался: жирный неопрятный, к тому же частенько чесал у себя между ног, не взирая на присутствие особей женского пола. Такая вот привычка у него была. Вдобавок ко всему мужичонка любил сильно прихвастнуть. Короче, Олега прикрепили к человеку, который оказался полной противоположностью как по обличью, так и внутренними качествами тем офицерам милиции, про которых выпускник милицейской школы читал в книжках. Он с упоением поглощал подобную литературу тоннами.
Это открытие вызвало легкую оторопь у Олега как у человека, строго следившего за формой и отутюживающего брюки так, "чтоб стрелки резали юбки дамам в танце". Но делать нечего - шефов не выбирают. «Что дали, то и будем иметь», - решил Олег.
Как-то отправил Жевлаков Олега в наружное наблюдение, на профессиональном сленге, - внаружку. К операции как следует не подготовился, пошёл наобум. Стоит Олежка в укрытии, "пасет" блатных. А урки сложили: два плюс два - и легко вычислили опера. Он попал в чудовищную ситуацию, когда ты концентрируешься всем своим существом на переднем фланге, отражая атаку, ты уверен в надёжность тыла, а там - сука. Урки зажимают в кольцо, окружают… Чувствует парень: палённым запахло. Кому в 22 года умирать охота. Пошёл ва-банк: подскочив к одному из телефонов, которых полно на станции, и заорал во всю глотку: «Товарищ майор, окружайте, уйдут гады!». .Блатата дрогнула, уркам на нары неохота, и Олег мимо них чудом проскочил.
Скрепя сердце, проглотил парень первое разочарование, но обиду затаил, памятуя, что месть - это деликатес, употребляется охлаждённым. А через год собралась компания из числа ВОХРовцев, путейщиков, ментов в пожарном поезде отмечать 8 марта. Пришёл туда и Наумов, и его наставничек. Человек десять уселись кругом на пустых ящиках и под музыку Александра Новикова лакают изьятый пятизвёздочный коньяк у азеров, который те перевозили в двухсотлитровых бочках. Саня Чудаков, черпая из эмалированного ведра дармовое пойло, раздаёт по кругу солдатскую кружку. На ящике – закуска: хлеб с луком, пара помидоров и пятилитровая банка чёрной икры. Её ребята из ментовки прислали в качестве презента. Перебрали тогда ребятки. Олег облевался по-чёрному. Сидят они, бухают, кружка по второму кругу пошла. Саня слабоват оказался, уснул на топчане. Олег взял в руки черпак под песню Новикова: «.. но потом в укромном месте приютил его сортир»... Уютно как-то стало по-ментовски, накурено, расслабуха полная.
Жевлаков захмелел, красный сидит, вспотел, ну и загоняет, мол, у него с раскрываемостью полный порядок, да я, да у меня... До печёнок достал он Олега, и у него вдруг всплыл в памяти тот случай, когда майор подставил его. Скрипнув зубами, Олег медленно встал и, цедя сквозь зубы слова, прошептал: «Ты – сука, на чужом горбу в рай захотел!» Борька не ожидал такого поворота и озверел: «Да я тебя, салагу, в дугу согну». Олег и Жевлаков схватились. Их, правда, скорёхонько растащили в разные стороны, но Олега уже понесло, бульдозером не остановишь: сказалась кровь казацкая - выхватил из кобуры лежащего рядом Чудакова наган, а из своего кармана - пустые гильзы (привычка с детства - собирать). Откинул барабан, секунда, крутанул и - к виску.
- В отделе из нас останется только один! - крикнул Олег. - Ты или я.
Под ложечкой у него неприятно засосало, хоть и знал, что гильза не может выстрелить. Вдруг все притихли, на лицах застыл немой вопрос: «Блефует Олег или?.. Если блефует, засмеём, а если нет?...»
Спустя секунду, Олег нажал на спусковой крючок. Щёлк. «Осечка»
- А теперь ты, гнида, - сказал Олег и протянул оружие своему визави. Лицо Жевлакова стало белее мела. Он вмиг протрезвел, вскочил и заорал, что-то вроде «вы, алкаши, у вас крыша протекла, да вас всех в психушку надо», - попятился, споткнулся об ящик, чуть не упал и пулей выскочил наружу, забыв про свою шапку. Мужики накинулись на Олега, отобрали наган. Он не сопротивлялся, остыл.
- По-моему, наш Боря в штаны наложил, - выдавил он, - а в барабане-то всего лишь гильза.
Последствия были не в пользу Жевлакова, на него смотрели подчинённые, и в их глазах явно читалось то, что написали запорожцы в своём ответе турецкому султану, мол, «якiй ты в чёрта лыцарь, коли голою сракою ежака не вбъешь»