Вдалеке перелесок с пеньками и белками,
У крылечка - опилки, кадушка в санях.
Со случайной подругой с деревни Гляделкино
Потрындим о батянях, мужьях, сыновьях.
Мне расскажет, как муж ее - толстый Серега-то -
Голенастой соседке состряпал сынка
И подался до города с дачницей строгою,
Что давала по сотне за литр молока,
А соседка лонись - да, все та, голенастая -
Померла от аборта, не спрятала грех.
Подрастает сынок ее с Веркой и Настею,
А глаза-то Серегины вышли у всех.
Ну, сперва-то батяня завякал, как водится,
А теперича рад, что внучка привели...
Колыбельную внукам поет Богородица
И качает тяжелую зыбку Земли.
И тихонько ругает сыночка: "Забаловал!
Да пошто это пишут с тебя образа?
Сколь несчастий творится, да с детками малыми.
Как не жалко? Гляди-ко - твои же глаза..."
Богородица вешает корочку месяца,
Чтоб над зыбкой висел, забавляя сынка.
А в Гляделкино люди не крестят, не крестятся -
Нету храма с двадцатого, что ли, годка.
Со случайной подругой с деревни Гляделкино
Съели две барбариски и сразу на ты.
Я молчу, потому что увиделись мелкими
Все мои непонятки, понты и кранты.
И с чего бы - царапаться, вякать, отчаяться?
Нам ладонь Богородицы - полог и щит.
Тихо-тихо, и слышно - деревня качается:
Наша общая бабка над зыбкой не спит.