***
Здесь Справедливость днём пришла едва,
ушла тотчас и не заночевала.
А у терпенья, говорят, права.
А у обиды, говорят, их мало.
Закон упёрт, повёрнут, раздроблён
на тысячи чиновничьих обманок.
У нас намедни враг со всех сторон,
потом решим всё. Поздно или рано.
И никогда не скажешь "никогда",
а, впрочем, и "всегда" не очень скажешь.
На сто мильонов — общая беда,
а на один — сто тонн понтов и ража.
Неблизка суть, начальство — Фантомас,
с которым диалог на равных труден.
Вставай!... забыл слоган... рабочий класс!
Кто был ничем — тот всем уже не будет.
В периоды удачи и тоски,
в стремлении железного потока,
тот, кто себе наметил Кремль иль скит,
все зрят лишь власть, но не Господне Око.
Канал общенья с Небом перекрыт,
точнее, опосредован трагично,
и тот, второй, который выбрал скит,
ведёт себя, как минимум, прилично.
Пока есть царь, холопы все грешны —
пред Грозным, то ли Оськой, то ль Иваном.
А я другой такой не знал страны.
Все прочие неумолимо странны.
***