Город давно спит. Луч света в тёмном небе, словно из окна огромного замка, в котором горит свеча и сладко спит принцесса, вдруг уснувшая за чтением книги. И тёмные бархатистые волосы её раскинуты по белой подушке. Нет ни одного языка, чтобы описать это девственно прекрасное лицо, чарующее своею красотой, тонкие и нежные пальчики, которые держат на белой завораживающей взор груди книгу! Я бы целовал эти маленькие пальчики, я бы написал её портрет: как спускаются к привлекательным открытым плечам её волосы, как тонкие брови, точно две дерзкие и нежные дуги, будто оскорблённые столь ранним закатом, подняты вверх…
Но постой поэт! Вот к девушке заходит её любовник. Она приоткрыла свои голубые глазки , чуть услышав сквозь сладкий сон его лёгкие шаги. Он вошёл бесшумно, как будто боится разбудить свою красавицу, с букетом красных роз. Она встала и радостно улыбнулась.
«Я ждала тебя – сказала принцесса.
«Одна ты нравишься мне! – говорил красавице её любовник.
И луна всё также освещает путь влюблённым, вдохновляя юношей на декламацию любовных стихов. Я часто читал девушкам стихи, когда ветер, преследуя нас, играл нашими волосами. Казалось, осень под багряной и золотою листвой, опавшей с кистей утончённых деревьев, дышит розами. Тогда мне хотелось, чтобы кровь бурного, сумасшедшего заката не переставала растекаться по белому небу, и, чтобы элегический ветер донёс до нас голос незабвенный Овидия.
Вместо листвы лежит на земле серебристый снег, В окно уже не заходит преступник – свет луны, прекрасных звёзд и столбовых стражников – электрических фонарей. Ночь убегает вон, на смену её идёт, едва слышимой поступью, новый молодой день. Я сижу на балконе и наслаждаюсь чтением поэмы «Наука любить» великого римлянина.
Я благодарю тебя, поэт, за живые картины в моём воображении, и за то, что ты был со мной. Я напишу на своих трофеях: «Я ученик Овидия»!
9.02.14.