Метель завывала одна за окном,
Уютом и сказкой наполнился дом.
Множество пестрых, красивых гирлянд
Повиснув на веточках елки, горят.
Игрушки на ней, словно солнце, так ярки!
А прямо под елкой притихли подарки.
В предвестии чуда, сидя у камина,
На лесную красу поглядела Полина.
На цыпочках, робко и еле дыша,
К мерцающей елке она подошла.
Разглядывать стала прелестный наряд
Ах, сколько игрушек на ветках сидят!
Все просто чудесны, полны новизной,
Все-все новоявлены, кроме одной.
В изящнейшем танце парит балерина,
И глаза сомкнуть, не способна Полина.
Под пытками времени треснула краска,
-В загадочном виде, запрятана сказка!-
- Подумала Поля - Ведь так же бывает...
О сладостном прошлом напоминает,
Всем видом своим и изящным винтажем,
И стройностью и грациозностью, скажем.
Решила у мамы своей расспросить:
-Какую легенду дано ей хранить?
Иль может так просто, не замысловато,
Повисла на елке вещь антиквариата?
В мечтательном виде застыла вдруг мать,
Ведь, видимо было ей, что вспоминать.
На ясном лице растянулась улыбка,
Взгляд ввысь устремился так быстро, так гибко.
Спустившись на землю, она рассказала,
Какая же тайна игрушку сковала:
- Отец мой был очень видной персоной,
Великим могуществом был наделенный.
Имел уваженье всегда и везде,
Держал подчиненных своих он в узде.
И грозную славу в народе имел,
Увидев его бы, простец обомлел.
Творил он роскошные дома приемы,
Разруха и голод ему не знакомы.
Но светлую душу в себе сохранил,
И только достойным добро он дарил.
В одну новогоднюю стужую ночь,
Нищенка с холода мчалася прочь.
Искала укрытия, в двери стучала,
Но люди ей не открывали сначала,
Затем прогоняли, бранились порой,
Усердно пытались хранить свой покой.
Лишь равнодушием страстно пылали,
И дверь все плотней перед ней закрывали.
Богатствами блещет шикарнейший дом,
Музыка, гул явно слышатся в нем.
Нищенка, с хилой надеждой в глазах,
В дверь постучала, запрятав свой страх.
Дворецкий окинул презрительным взором,
-Может, вы, дама, ошиблися двором?
Не думаю, что вы есть в списке гостей,
Вам лучше покинуть наш дом поскорей!
За этой картиной следил сам хозяин,
Он вихрем примчался из дома окраин
И нищенку эту он в дом пригласил,
А грубой прислуге он вмиг пригрозил:
-С каких это пор ты моих же гостей,
С порога по-хамски гонишь быстрей?
Будь добр, для начала меня оповестить,
И только потом здесь порядок вершить!
Подлый дворецкий перечить не стал,
Гневные мыли в себе обуздал.
И нищенка вдруг, оказавшись в тепле,
В сияющем шике, в богатой среде,
Страхом поникла и бросилась в дрожь,
Этот расклад так на быль не похож.
Множество, изящно одетых, людей,
В недоуменье шпионят за ней.
Щедрый хозяин за стол пригласил,
Теплую шаль гостье он предложил.
Персики, утку поставил на стол,
Чай заварил и все крошки он смел.
-Что же вы, милая, в такую погоду
На улице вовсе и нету народу!
Вдруг простынете вы или что хуже,
Мало ль случается в лютую стужу!
- Хозяин промолвил заботливым тоном,
Как будто был в-ровню ей, а не на "троне".
- А нет больше дома совсем у меня,
И мне не знакомо слово семья.
Ведь по веленью свирепой судьбы,
Осталась ни с чем я, вот так... И увы!
-Как так случилось, позвольте ж узнать?
-Мне тошно об этом теперь вспоминать!
Когда отворялась отрадно кулиса,
Из зала с восторгом кричали: "Алиса!"
Ах! Я была прекрасной балериной,
Но так была одержана вершиной,
Что совершенствовалась, не взирая меры.
Стремилась стать я яркою премьерой.
Но в один миг, обрушилось все то,
Что, как казалось мне, было предрешено,
Чего я так упорно добивалась!
Понятно было, я перестаралась.
-И сдавленный вздох, весь пронизанный горем,
Послышался, будто крик чайки над морем.
Вечер торжественный в самом разгаре,
Зал полон радости и лучезарен.
Гром музыки не затихал ни на миг,
Только лишь нищенки траурный лик,
Слабо разбавил палитру улыбок,
Легкого смеха, симфонию скрипок.
Елка пестрила, звенели игрушки,
В красочной вспышке взрывались хлопушки.
Ликование праздника Алиса миновала,
И грустную повесть свою продолжала:
-Немало солидных, достойных мужчин
Вздыхали, при виде танца балерин.
И я без исключения сияла красотой,
И толпами поклонники гонялися за мной.
Ухаживало за мною множество красавцев,
Цветы, конфеты приносили после танцев
А я была так холодна и безразлична,
Карьерой отстраненно занималась как обычно.
Но в один фатальный, чудовищный миг,
Для меня мир дивный балета поник.
Страшная травма поставила крест,
На всем том, что было, что будет, что есть.
Все, чем я дышала и чем я жила,
Так бессердечно судьба забрала.
Так очутившись на илистом дне,
Я стала дотошна и гадка себе.
Вся жизнь потеряла привычные краски,
Мечты превратилися в глупые сказки.
- Закончив рассказ, женщина зарыдала,
И в правду, хорошего было так мало.
А черная туча с нахлынувшей тьмой,
Заглотить устремилась ее с головой.
Сжалился мигом хозяин над ней,
Душу сковали десятки цепей,
И предложил он ей в доме работу,
Трепетной няни возглавить заботу.
"Рано из жизни уходит жена,
Маленькой дочери мама нужна".
Звали дочурку безумно красиво,
В зимнюю вьюгу пришла Августина.
Лучиком солнца стала отрадным,
Упоеньем отца безграничным, громадным.
А в милой Алисе он смог разглядеть,
Все, что он только посмел захотеть.
Счастье теснилось в границах души,
Новую жизнь пришло время вершить!
Всей своей радостью, что грудь переполняет,
Она обязана хозяину, он безвозмездно помогает!
Конечно, Алиса сполна понимала,
Что драгоценностей было бы мало,
Дабы ей предоставленный дар заслужить,
Ведь стала осмысленной скудная жизнь.
Но все, что имела она при себе,
Игрушку на елку и драмы в судьбе.
Игрушкою тою, была балерина,
Хрустальна, стройна и безумно красива.
И это не просто деталь интерьера,
Это таинственной жизни карьера,
Тонко кружась, оживала на елке,
Прошлую жизнь, расколов на осколки.
Няней прекрасною стала Алиса,
Все же хозяин в ней не ошибся.
Августину растила, как дочку родную,
В меру ругая и в меру балуя.
Косы плела, танцевать обучала,
И в баловстве на нее не серчала.
Прошло много времени, выросла я,
И эту историю в сердце тая,
Смотрю с восхищеньем на пышные ветки,
Где гордо висит балерина-кокетка.
Герои все умерли, память живет,
И чудо дарует всем нам в Новый Год.