Дуб желуди ронял, как слёзы,
в траву внедряя семена.
Бес умирал от передоза,–
пластом валялся возле пня.
Чадило озеро туманом,
стыл в отдаленье хмурый лес.
Кровил рассвет порезом алым –
там солнце силилось пролезть
сквозь наковальни туч далёких,
где разрывая горизонт,
рождался день.
И ветер легкий
сносил в утиль ночное зло.
Потом, оправившись от ломки,
бес поспешил в осенний лес.
Возможно, стал грибом под ёлкой,
но как видение – исчез.
И я стремился слиться с ними,
увидеть их глазами мир,
понять, что грезится заливу,
плывёт ли в облаке мессир.
Я в дерево вживался, в крону,
пил ветра голубой нектар,
но понимал – я им не ровня –
и не летаю, как Икар!
И эти горе-наблюденья
я силился послать в эфир,
как результат ночного бденья,
перевернувшего мой мир.