14.
Сторожевой Охрим неслышно возник на гранитном отроге у границы Белого поселения. Так неслышно, что сорока, сидящая в двух метрах на ветке скалистого стланика, даже не повернула голову в его сторону. Охрим мысленно натянул тугую нить по краю утеса, спустил нить вниз, протянул её вдоль опушки невысокого соснового леса. И уткнулся в такую же нить следующего Сторожевого. Затем выткал паутину ввысь, до самых льдистых облаков, и увязал тугую нить в общий Узел Охранения, высоко в сверкающем густом ультрамарине. Месяц теперь ему сидеть на одном месте, месяц охранять Белополье от проникновения чужой, низкой энергии.
Помня напутствия Ивана, Охрим решил вовсе не спать этот месяц. Всплески чужеродной энергии вылетали высоко в космос, временами падая сверху на Узел Охранения. Такие моменты важно было не прозевать. Задача Сторожевого была простая и сложная одновременно. В момент падения бесовской воли подключить моментально к отражению атаки всех поселенцев. Совокупный резонанс Белого Севера в мгновение испепелял чуждые низкие эманации.
Вот и сейчас Охрим окинул внутренним взором всё вверенное ему пространство. Вроде бы ничего необычного. Земной шар медленно дышал. На Западе обычная вакханалия. Тяжёлое болото булькающих страстей. Тягучий закат медленно вырисовывал странную козломордую фигуру. Где-то внутри земли, глубоко, у самого центра, величественно колыхалась малиновая лава. Вдруг Охрим уловил еле заметную странность. Где-то там, на многокилометровой глубине, возник маленький чёрный сгусток. Вакуум. Такие вакуумы и раньше возникали. Но в этом было что-то необычное. А именно, маленький, чёрный пузырёк как будто осознанно двигался вверх. И если мысленно продолжить вектор его движения, получалось, что он может выйти на поверхность как раз в том гранитном отроге, где и находился сейчас Охрим. И это было бы ничего. Переведя зрение в инфракрасный диапазон, Охрим содрогнулся. Следом за маленьким черным пузырьком в проделанном им канале, двигалась земная магма. А самое странное было то, что по мере движения, малиновая гуща не остывала, как можно было бы подумать, а разогревалась. И меняла цвет. Становясь из малиновой, нестерпимо красной, потом оранжевой, готовая пройти все цвета, чтобы излиться на поверхность ослепительно белой, мгновенно превращая всё вокруг в горячий пепел. Маленький вакуум снизу вплотную подобрался к многокилометровому гранитному слою, на котором стояло Белое поселение. Гранит плохо поддавался. Но разогревался, медленно плавился, и чудовищное давление снизу начало пробивать трещины в огромном монолите земной коры.
Охрим мысленно протянул руку через сосновый лес, через косогор, через маленькую речушку к дому Ивана. Тронул рукой медный колокол на веранде. Низкий мерный звук набата накрыл окружающее пространство.
«Началось» подумал Охрим.
Иван на далёкой веранде медленно повернул голову. Посмотрел Охриму в глаза. Всегдашнее синее буйство в глазах вдруг как-будто застыло. Как будто два куска синего льда вонзились в душу. И весь воздух, и тёмный лес, и скалы на угорье как будто подернулись синей изморозью.