На земной поляне я изгой,
одуванчик с отлетевшим пухом.
Происходит всё само собой:
был зародыш - а теперь старуха.
Я случайно задержалась тут,
суть моя в прозрачность улетела,
а вокруг гомункулы растут
чуждых мыслей и чужого тела.
Замысла понять мне не дано
даже органом шестого чувства.
Над Землёй рисуется панно
надвигающегося безумства.
Не слагаю песни я ему,
словно буревестник оголтелый.
В белом одуванчика дыму
обретаю невесомость тела…
На поляне тишь и благодать –
деревенской смерти атрибуты,
а топор и страшный чемодан
воскресают сном обэриута.