В тот майский день на Патриарших
Густел, стекая с неба, зной.
Асфальт мягчел, прогнувшись чашей,
Смердело серой и смолой.
А под багряным абажуром
Дымилось солнце вдалеке,
Когда хвостатая фигура
и "длинный" в куцем пиджачке
из морока соткались.
Бесы,
глумливо шутку «отмочив»,
указывали путь на рельсы,
сверкающие, как мечи.
Реальность смерти отвергая,
Мерцало «быть или не быть?»,
Пока визжащий звон трамвая
Вздымал планету на дыбы.
* * * * *
Затылок смят, упёрся в шпалу...
Лицо оскаленной луны
В потухшем взгляде отражалось
Кривой ухмылкой Сатаны.