Я радовался часто и бывал доволен.
Но счастье в жизни испытал впервые,
Когда в Германии меня освободили
Живым из плена:
Я снова смог на бабочку смотреть
Без всякого желанья съесть ее.
Тонино Гуэрра
Аль-Халладж:
«Бабочка не удовлетворяется ни светом, ни теплом, исходящим из свечи – божественного источника, бросается в пламя и сгорает в нём. Некоторые ждут, что она вернётся и объяснит им то, что видела, поскольку она не удовлетворилась тем, что ей рассказывали. Но она сама в тот момент… исчезла в пламени, где не оставила ни следа, ни тела, ни имени, ни опознавательного знака.
И потому, зачем ей возвращаться, когда она теперь владеет любимым?»
(Из книги «Зеркало Совершенства. Истории странствующих суфиев»)
***
Далее - перевод с итальянского языка А.В.Прохорова вступления к работе
ПАОЛО УРИЦЦИ
Тема суфизма
в трудах Рене Генона*
Чтобы уделить предлагаемой теме должное внимание, потребовалась бы целая книга. Это объясняется как деликатностью самого вопроса, так и тем центральным местом, которое он занимает в жизни и в учении Рене Генона, познакомившегося с суфийской традицией еще в молодые годы. Хотя многие выдающиеся авторы и изучили обстоятельно определенные аспекты его доктрины под этим углом зрения, дальнейшее сравнение работ Генона с некоторыми источниками исламского эзотеризма может помочь понять, насколько последний является «ключом арки» для оставленного им наследия и осмысления его значения. Именно такую задачу мы и ставим перед собой в этом исследовании. Предваряя его, мы не могли не выделить особенно тот авторитет, которым пользовался сам Генон в течении суфизма: с этой целью мы используем парадигматическое свидетельство, исходящее от того, кто одновременно был авторитетом в экзотерическом учении и представителем эзотеризма и кто взаимно интегрировал оба вида знаний посредством собственного примера и собственного учения.
«Сильное» свидетельство, о котором мы говорим, - это свидетельство, предоставленное нам Шейхом ‘Абд аль-Халимом Махмудом’ (1910-1978), обладателем почетного титула ‘аль-Гхазали’ XX века, который с 1973 года служил Великим Имамом университета аль-Ажара, ректорство в нем - одна из самых важных институционных должностей исламского мира. Являясь автором бесчисленных текстов по суфизму и будучи сам важным членом суфийского ордена Тарика из братства Шазилия , Шейх посвятил этому инициатическому пути целую книгу с названием Медресе аль-Шазилия . В этом труде он представляет биографическо-доктринальный очерк о четырех «Друзьях Бога» , следующих методу Тариката: один из друзей – основатель ордена,
другой – его первый духовный наследник, двое оставшихся - современники автора, с которыми его связывали личные отношения. Из этих двоих – один его учитель, а другой – Рене Генон: Шейх ‘Абд аль-Вахид Яхья’. Исламскому имени Р. Генона предшествует, как и в случае с остальными тремя персонажами, титул , «Знаток через Бога». И он представлен такими словами: «один из наиболее знаменитых предводителей на направлении исламского эзотеризма… Он был одним из шазилитов Запада». Необыкновенное признание, если задуматься, что в работе не был удостоен внимания даже суфий Ибн ‘ Ата ‘ Аллах (1259-1309), знаменитый автор «Книги мудростей» Китам аль-Хикам (Hikam) и третий выдающийся наставник ордена. Столь важное свидетельство из уст видного представителя исламской ортодоксии, разве не должно быть достаточным для всех тех, кто высказывал некие сомнения в отношении наследия Генона именно с точки зрения этой самой ортодоксии и кто дошел до того, чтобы поставить под сомнение доктринальную ценность его работ на тему суфизма?
Аль-Халладж:
«Я глубоко размышлял над всеми религиями и нашёл, что они – многочисленные ветви ствола, имеющего один корень. Не требуй от человека, чтобы он исповедовал определённую веру, ибо в этом случае он лишь отделится от своего прочного корня. А ведь сам корень ищет человека и указывает ему величие и значение всего, и лишь тогда человек их осознает».