Отпусти меня на зелёный луг,
отпусти одну, без друзей-подруг,
ни к чему друзья, чтобы песни петь,
коли не было, чтоб беду терпеть.
Все друзья с тобой — до околицы,
да и песни их — для застольица,
подперчить пирог, подсластить вино,
а как жить с бедой — им-то всё равно.
Каждый ходит своею дорожкою,
трактом, тропкой, болотной стёжкою,
ну а я пойду, куда велено —
где, куда ни глянь, вольно-зелено.
Я взмолюсь Земле: мати древняя,
помнишь, думала я стать царевною?
Вот мой царь-отец, Солнце ярое,
вот и я сама, ведьма старая…
Всё, что я могу — это песни петь,
только сил уж нету беду терпеть,
да и ждать в миру больше нечего:
как дерюгу, скинуть бы с плеч его.
Тесно, душно в дому, коли дом — не мой,
от чужих забот стала я немой,
так верните мне волю и певчий дар,
осените заклятием вещих чар!
Изветшалый облик не дорог мне,
пусть, как шкурка лягушья, сгорит в огне!
Звонким жаворонком буду трели вить,
зорким соколом в вышине парить!
Закружись, душа моя, посолонь!
Из тумана вечернего выйдет конь,
млечно-белый, как лес берёзовый,
а и свет над ним — злато-розовый.
У коня — я узнаю — мои глаза,
по краям — беда, а в зрачках — гроза.
Порождённый Землёй и благим Отцом,
осиянный гривой как царь венцом,
он проскачет со мной сквозь зелёный луг,
чтоб не видел никто из друзей-подруг,
ибо этот путь — для меня одной,
и ведёт он по радуге в дом родной.