Научно-документальная микропьеса в 4-х действиях (шутка-молотка).
Действующие лица (крайне реальные):
Розум Олор (отец у которого был Макс) – научный руководитель всего вокруг.
Зобин – начальник отряда с большими ресницами за очками.
Богодамова – зрелый доктор наук и созревшая женщина.
Тутиков (лишь упоминается) – мастер высшего класса по выбросу из вертолётов предметов разного назначения.
Действие 1
Монолог Розума
Вы спрашиваете, как я появился на свет? Всё очень просто, как дважды два.
Ещё на рубеже 31 и 32 годов XX столетия Макс Розум сделал важное открытие.
«Бляха-муха – сказал он - должен появиться Олор Максович!»
Результат экспериментальных работ Макса Розума, которые он проводил вкупе с супругой, кстати, в отличие от наших дней, в основном в нерабочие часы, был предсказан достаточно точно. Так в 20-м столетии, месяца июня, дня 17-го я вылупился в Советском Союзе.
Это было сложное и трудное для страны и геологии время, когда будущий академик уже спал с женщинами, но еще не догадывался о случившемся событии.
Вы спрашиваете, что было бы, если бы я появился за рубежом? Ответить на этот вопрос просто и одновременно сложно. Просто – потому что при этом количество степеней свободы резко возросло бы, в результате чего я бы свободно уже имел степень доктора. Сложно же потому, что если сейчас я могу посылать оттиски своих статей за рубеж, то тогда-то куда бы я их посылал? И кому? Уж не старой ли этой перечнице Лучацкому, обалдую Луковичу и всяким прохиндеям типа Коди?
Впрочем, Коди я послал бы – чтобы он отдал коньки от зависти. Да пожалуй, Сенюшкину, чтобы каждый раз приписывать в оттиске: «Когда же ты, сукин кот, вместо разговоров дашь результаты?».
Но дело сделано, писец – я в стране развитого социализма. Поэтому в институте, куда я попал, чтобы научно работать, я занялся сенокосилкой, которую слямзили. Начал я, как обычно – на основе научного подхода. Прочитал всю литературу, составил картотеку на все сенокосилки, на всех зам. директоров и главных бухгалтеров институтов системы Академии, крепко шевелил мозгами пока ездил в метро – и всё понял. «Ё - моё – сказал я и пошёл к главбуху смотреть бумаги. «Не хорошие люди, не хорошие люди!» - сказала главбух - Академик погиб из-за верблюда в Африке, а они в это время занимаются сенокосилкой!». После чего я понял ещё больше. Я пошел к тому, кто завяз в соплях, и сказал: «Савцев! Давай сенокосилку!» Савцев ещё больше распустил сопли, начал скрываться от меня под столами и в шкафах, но когда мой заместитель директора Никита сказал ему: «Савцев, ты не получишь премии» - тот начал валяться в ногах, плакать, сморкаться и наутро принес сенокосилку. Я с третьего этажа взглянул на неё и крикнул: «А мотора-то нет!», после чего закрыл окно и начал везде звонить. Савцев ещё больше распустил сопли, и наутро принёс мотор. Я пошёл к члену-корреспонденту Шведову – хороший мужик – и сказал: «Это что же получается? Сегодня банда прохиндеев увела на дачу сенокосилку, а завтра, получается, я могу увести домой вездеход? Это как же так получается?» Член-корреспондент начал меня утешать и успокаивать, чтобы я не болел так сильно за институт и немного подумал о себе. И тут я подумал. «Хрен с ним!» - сказал я, глубоко подумавши. Видно старость пришла.
А в молодости я был вредный! Помню, в Казахстане написал на отчёт отзыв: « В фондах хранить категорически запрещается!» Что тут было, бляха-муха!
Премии не дали – вот что!
После чего я впервые в Советском Союзе установил абсолютный возраст гранитов в Казахстане.
Действие 2
В палатке сидят Розум и Зобин
Розум: Ты, козлище, когда составишь колонку?
Зобин: Молчит. Смотрит на Розума.
Розум: Делать надо сейчас, вот сию минуту – завтра будет поздно. Встанешь утром, а поезд – ку-ку – ушел, и писец.
Зобин: Молчит. Мягко моргает длинными ресницами за очками.
Розум: Ты когда сделаешь геологическую карту? Пятый год возишься, сукин ты кот, копаешься в соплях, а результатов всё нет. Каждый раз, когда выступаешь на совещаниях, показываешь всем козла – вот, смотрите, из него я сделаю шкуру. А нужно показывать уже не вонючего козла, а блестящую кожу, портфели, сумки, сапоги, перчатки, бляха-муха!
Зобин: Молчит. Неотрывно смотрит на Розума.
Розум: Сукин ты кот!
Действие 3
Розум в палатке сидит на ведре с тестом. Монолог на ведре.
- Еще один эксперимент. Он может существенно сократить трудозатраты путём исключения таких операций, как разжигание костра, нагревание воды.
По моим расчётам биологическая тепловая энергия, поступающая спонтанно в закрытый сосуд, способна успешно ускорить процесс созревания дрожжевого теста точно также, как и нагретое ведро воды, что избавляет хлебопроизводителя от трудоёмкого процесса разжигания костра. Надо только думать о чём-нибудь таком зажигательном, что способствовало бы усиленному энерговыделению из сидящего на ведре. Поэтому я подумаю о Богдановой (усиленно думает). Ведь она просилась ко мне в отряд… Но как я посажу её за стол с такой грязной клеёнкой? (привстаёт над ведром, проводит пальцем по клеёнке стола, который тут же становится чёрным). Как я буду ходить в туалет? ( с тревогой обводит взглядом плоский, как стол, без кустика, ландшафт). Да и как я буду при ней выращивать на ведре опару по новому моему методу? Проблем много. (Пошевелился на ведре, задумался и, в результате, громко сказал: «Хочу Богодамову!»)
Мимо проходил Зобин, услышал последнюю фразу. Из палатки с рацией, куда он зашёл, послышался его голос: «Архимед! Я Аохимед-2! Срочное задание на выброс…)
Действие 4
Картина 1
В палатке Розум в трусах зажигалкой палит комаров. Палатка открывается – широко распахнув дверь, появляется женский зад, и с очаровательной непосредственностью, задом наперёд на четвереньках вползает Богодамова, мило улыбается и говорит только одно слово: «Тутиков…».
«Ё - моё – говорит Розен и прожигает дыру в палатке.
Картина 2
Глубокая солнечная ночь. Весь лагерь спит. Лишь из палатки Розума раздаюттся приглушённые голоса.
Розум: Я не понимаю, зачем упрямиться…
Богодамова: Хорошо. Я согласна…
Розум: Тогда давайте решим, какую позицию вам занять… Но в любом случае я прошу вас – не называйте эти породы серыми гнейсами, ведь это типичная формация эндербитоидов… Иначе оппоненты встанут на дыбы...
Занавес