Я душу распахнул совсем
— для блага.
Стихи и прозу миру
предложил.
Душа озябшая была
так нага!
Меня трясло,
но всё-таки, я жил.
Тепла людского
не было в помине.
Духовный свет
наскучил им давно.
Насытить чрево —
сущность их в "корзине",
продукты дальше,—
превратить в дерьмо.
И я захлопнул
дверцу благодати,
И зашвырнул
творенья в небеса,
Любимой музе
и небесной рати,
катилась градом
горечи слеза.
"Не та эпоха —
молвила мне муза,—
народ загублен
золотом тельца.
Настанет время
и сольются узы
людей с поэтом
в золоте кольца".