Одинокий поэт в одиночестве глух,
Он покрылся весь мхом у цветов хризантем
И тот кто был лучший друг - тот станет никем,
И чего ты добился от своих буйных слуг?
Эти слуги твои питаются злостью
И харькаются нагло глядя в глаза,
И забрать твое сердце пытаются полностью,
Заплетают все сетями, чтоб распутать нельзя.
Эти черные нити цепляют все полости,
Вселяя весь яд бессердечной земли,
И любой темный демон без сомнения в годности
Захочет чтоб вы стали очень близки.
А черный огонь разжигается в сердце,
Сжигает все чисто и мягко добро,
Так хитро и ловко, как с красным перцем,
Небольшую щепоткой все горло прожгло.
Тебе, мой поэт, злость, как привычка,
Тебе трудно знать, когда она зацветет,
Она, как парящая в небе синичка,
Все летит и летит, и незаметно падет.
Падет так резко и быстро на землю,
Падет, не заметив, как теряет контроль,
Но новая сила ей скажет " не дремлю",
И птица промчится в воздухе вновь.
Для нее весь полет - это как смысл жизни,
Без полетов она, несомненно, умрет,
Только вот у людей не всегда так же чисто,
И кто-то из них когда-нибудь, да соврет.
Соврет о своей духовности в теле,
Соврет, что не портил никогда добрых душ,
Но незаметно, для него, в самом деле,
Он затемнит берега талых луж.
И злость, что равняется с болотною тиной,
Сожрет изнутри любого творца,
И грязь, разожженная подобною миной,
Все чувства убьет - останется пустота.
Пустота для поэта - темна и страшна,
Это как потеряться в незнакомой глуши,
Эта злость, вся краса, чем она и грешна,
Направляет на свечи, "Ветерок, затуши".
А поэт, под гипнозом ломает людей,
Ломает все то, что строил не год,
Для него после будет потеря идей,
Ведь он оборвал у себя светлый род.
Одиноким он стал, стал немым и глухим,
Осознал, что со злости он потерял,
У цветка хризантем, годом купленным им,
Подумал, "как и я, он ведь тоже завял".