К северу от Юкона
Старый индеец жил,
Дочку свою Винону
Больше всего любил.
Раз бледнолицый воин
Девушку оскорбил:
В смрадном бреду запоя
Сильно её избил,
Выбранив, обесчестил.
Сел на коня – и прочь.
Гордый индеец местью
Жаждал воздать за дочь.
Только его Винона
Ждать уже не могла –
Водам реки Юкона
Жизнь свою отдала.
Бедный индеец тщетно
Дочку свою искал,
Звал её безответно.
Как он по ней страдал!
Мудрый индейский воин
Был чародей и маг,
Предков своих достойный.
К дому подъехал враг
Хмурый и бледнолицый –
Дом весь огнём объят.
Вышли с отцом проститься
Души его ребят.
Чьи раздаются стоны?
Кто здесь его зовёт?
Скорбная тень Виноны
Выступила вперёд.
В ужасе воин белый
В липком поту стоит.
Где же былая смелость?
Как его жалок вид!
«Прочь от меня, виденье!
Сгинь, пропади навек!
И оставайся тенью –
Ты же не человек!»
Слышится голос юный:
«Папочка, это я!»
И задрожали струны
Сердца отца не зря.
Ведь перед ним слепая
В страшных ожогах дочь.
Кружится птичья стая,
В день превращая ночь.
Жгут, прожигая душу,
Солнечные лучи.
«Совесть свою послушай,
В ужасе замолчи,
Вспомни мою Винону!» –
Слышно издалека.
Словно раскаты грома,
Будто шумит река…
12.09.2010