Рассказ основан на реальных событиях. Санкт- Петербург, 1995 год.
Кареглазая милая девочка, лет семи, одетая в растянутую рыжую кофту и изношенные, в дырах и заплатах, рейтузы, прячась за спинами многочисленной толпы, юркнула в вагон поезда метро. Она осмотрелась по сторонам, надеясь поймать на себе чей-то пытливый взгляд, но пассажиры одинаково равнодушно, порой, угрюмо, сидели, уткнувшись в книги или утренние газеты. Школьники нехотя доставали из своих портфелей учебники, лениво и бегло их просматривая. Несколько человек беззаботно дремали, дёргая, кажется, совсем отрешённой тяжёлой головой. Изредка люди переглядывались, сидящие рядом друг с другом негромко переговаривались, сдержанно улыбаясь.
Милая девочка, оттолкнувшись от железной поручни, протянула вперёд свою дрожащую худенькую ручку и, слегка пошатываясь, пошла по вагону.
- Добрые люди, помогите… Моя мамочка…- не договорив, девочка замолчала, как будто собираясь с силами сказать нечто важное.- Моя мамочка умирает… Люди добрые, помогите…-её монотонно повторяющиеся слова были похожи на молитву, какую-то особенную, детскую… Её карие боязливые глазки бегали по сторонам, то ли ища, то ли теряя нечто важное.
Кто-то, услышав тоненький хриплый голосок, отвлёкся от увлекательной книги и тут же спрятал свою руку в сумке или портмоне, неохотно доставая оттуда бумажки измятых купюр. Моложавая женщина, руки которой ненароком коснулась девочка, тут же отпрянула, побрезговав даже взглянуть на неё. Очень галантно одетый мужчина, безразлично ухмыльнулся, нервно постукивая авторучкой по дипломату. Рядом сидящий парень нырнул длиннющей рукой в карман, так и не достав ничего оттуда.
Выехав из тёмного тоннеля, поезд остановился и несчастная девочка, прижимая к себе мизерный источник спасения, вышла на платформу. Толкаемая со всех сторон спешащими людьми, она пробралась к эскалатору, беззвучно присела на его ступеньки и закрыла глаза.
Когда она спала в последний раз? Вчера? Позавчера? Нет, не вчера, она вспомнила, как стонала её, измученная болью в желудке, мать и говорила о войне. И не позавчера. Тогда пришло залосненное, местами окровавленное письмо от отца и мама очень долго плакала навзрыд. Нехотя девочка соскочила со ступенек эскалатора и, поправляя чёрную прядку кудрявых, небрежно уложенных волос, подалась вперёд, всё так же прижимая к себе кусочек добытого счастья.
- Эй ты, мелочь пузатая,- обратился к обессиленному существу долговязый подросток и резко дёрнул девочку за рукав широкоплечей растянутой кофты. - Ты это куда?
Слабенькие хрупкие пальчики вдруг разжались и счастье, добытое унижением и мольбою всего лишь несколько мгновений назад, сейчас распласталось на голой пыльной земле.
- Моя мамочка, она больна, она…- залепетала скороговоркой девочка и опустилась на колени, не решаясь коснуться 200-рублёвой скомканной купюры.
- А у меня болен папочка,- рот долговязого подростка искривился в глупой улыбке.- Дуй отсюда.
- Я.., пожалуйста...,- движимая инстинктом самосохранения, девочка зачем-то протянула свою тоненькую дрожащую ручку.- Пожалуйста, я куплю маме…
- Чтобы купить- нужны деньги, а у тебя их нет,- начал было рассуждать подросток, неприятно ухмыляясь.- Иди, поищи, может, повезёт!
- Тётенька… Он хочет взять мои деньги,- слёзно всхлипывая, девочка обратилась к идущей мимо женщине.- Скажите, тётенька, чтобы он их не брал.
В ответ женщина пренебрежительно взглянула на замаранную девочку и, словно для успокоения своей совести, бросила ей сторублёвую монетку, которую тут же подхватил торжествующий подросток.
- Детка, какая ты глупая, думаешь, в жизни так просто? Куда ни посмотри- везде мелкие воришки, вроде тебя и крупные, с опытом- воры. И жизнь-то она вся такая гадкая, воровская…
Всхлипывающая девочка большими глазами смотрела на «взрослого дядю», открывавшего ей до сих пор незнакомую и сейчас не совсем понятную истину. Она хотела было что-то переспросить, но взгляд, умудрённого жизнью, подростка насторожил её. Он так же уверенно продолжал:
- Вот у тебя, детка, больна мать, тебе нужны деньги, верно? Но и мне они не меньше нужны- уже полгода, как меня выгнали из дома. В нищете равны все- и сильные, и слабые, и взрослые, и дети,- подросток достал из кармана полусогнутую измятую сигарету.- Выживает сильнейший да что тебе об этом говорить!
Долговязый парень махнул рукой, не продолжая беседу, повернулся и ушёл. Девочка не спеша встала, отряхнула с коленок пыль и направилась к выходу из метро. Спустя несколько мгновений, спотыкаясь, маленькими шажками, она шла по многолюдному Невскому проспекту, изредка наставляя своё бледное личико ещё таким неокрепшим лучам предвесеннего солнца. Там, недостижимо высоко, было могучее небо, которое из-за своей удивительной голубизны сейчас казалось очень нежным, даже прозрачным. Им хотелось восхищаться, не переставая...
- Смотреть нужно, куда идёшь, чумазая голодранка,- закричала звонким голосом пышногрудая молодая женщина, оттолкнув от себя испуганную девочку.- Понаехали здесь бродяжничать!..
Девочка увидела перед собой двери очень ухоженного здания. Её любопытные глазки устремились на четыре ярко-розовых буквы. Расположены они были достаточно низко и девочка, мучительно долго складывая слоги, наконец, прочитала:« К А Ф Е».
После прочтения этого слова, она ощутила во рту сладковато-кислый вкус апельсинового сока и сладчайшего в мире шоколадного мороженого с ароматным клубничным сиропом. А заодно и голод, который в который раз напомнил о себе.
Позабыв о деньгах, девочка зашла в открытое кафе и с гордостью маленького человечка встала в очередь. Осторожно, может, чуть боязливо, девочка оглянулась и то, что она увидела, привело её в ужас: грязные мальчишки в ободранных куртках и рваной обуви, а некоторые и вовсе босоногие, шныряли между столиков и с жадностью набрасывались на объедки тортов и пирожных. А двое из них, надоедливо, до неприличия, наблюдали за элегантно-одетым мужчиной, который медленно, будто бы растягивая собственное удовольствие, аккуратно откусывал кусочки деликатесного пирожного, а затем запивал горячим, с густой пенкой сверху, душистым кофе.
Странно, но атмосфера здесь была очень спокойной, даже безразличной, несмотря на то, что каждый угол этого дорогого и престижного кафе был охвачен болью столкновения двух, слишком разных миров. Нет, никто не выгонял несчастных детей, но и никто не испытывал к ним сострадания. Это был их тёплый, желанный, мучительно-сладкий приют, который испытывал к ним самое унизительное из всех человеческих чувств- жалость.
- Чего тебе?- грубо спросила низкорослая продавщица, когда, трепещущее голодом, дитя подошло к прилавку.
- Мороженое клубничное, пирожное с изюмом и кремом, пирожное с орехами, кофе,- почти скороговоркой выпалила девочка и, делая усилие над собой, улыбнулась.- С пенкой, пожалуйста…
- Семь тысяч восемьсот шестьдесят три,- так же грубо выпалила женщина и протянула свою неприятную морщинистую руку.
- Н- е- т –у,- растянула еле слышно девочка, сообразив, что у неё и, действительно, нет ни рубля.- Мои деньги украл дяденька в метро,- пыталась оправдаться девочка.- Я очень хочу есть, а моей маме плохо.
- Всем плохо, а здесь что- дом милосердия, что ли, вон их сколько развелось!- кричала продавщица, показывая пальцем на чумазых мальчишек.- Дай им только волю!
Спустя несколько мгновений, растерянная голодная девочка оказалась на улице. Совершенно не зная, куда идти, она спустилась по ступенькам в лабиринт подземного перехода и внезапно замерла, услышав звеняще-серебристые звуки притягательной задушевной мелодии. Они были удивительные, вряд ли она в своей жизни слышала такие когда-нибудь, они были ни с чем несравнимы. Бедняжку объяла необыкновенная радость и она почти побежала навстречу этим звукам…
Девочка почувствовала страх и необъяснимый ужас, когда перед её, наполненными надеждой, глазами, предстали обезображенные лица слепых. Чуткими кончиками пальцев, они наугад касались тоненьких струн неутомимых скрипок. Рядом сидели такие же, изуродованные слепотой, мальчик с девочкой, которые почти посиневшими руками держали неуместно-большую, без ручек, чёрную сумку.
Малышка прислонилась к холодной стене, чувствуя, что идти у неё больше нет сил. Мимо проходили люди, кто-то спешил, а кто-то просто беззаботно прогуливался. Бедняжка вдруг задумалась, увидев счастливую прыгающую белокурую девочку, которая нежно прижимала к себе красивую куклу «Барби» с вьющимися золотистыми волосами. Истосковавшаяся по игрушкам, несчастная девочка мечтала хотя бы прикоснуться к этой прелести. Как же больно было осознавать то, что она не имеет никакого права на то, что там, по ту сторону её жизни…
Несчастная девочка внезапно спохватилась, вспомнив то слово, значение которого не так давно объясняла ей мама. И маленькое существо, собирая все свои последние силы, залепетало:
- Я- беженка из Чечни… Мы с мамой… Она очень больна… Она умирает… Люди, помогите..,- девочка тоненькими пальчиками теребила края своей поношенной растянутой кофты.- Я- беженка из Чечни…
Её безудержные просьбы, как заклинания, сливались с задорным, даже иногда- забавным мотивом, чередующих друг друга мелодий, которые, может, и были тем самым эхом её беспечного счастливого, навсегда потерянного детства. Детства, которое осталось невидимо-далеко, по ту сторону человеческой цивилизованной жизни… Засыпанное руинами обгорелых домов, омытое слезами бедных матерей, пропитанное кровью ни в чём неповинных мальчишек- солдат…
Когда- то там, в совокупности ярких звуков и пёстрых оттенков, била ключом Жизнь. Она пела детским смехом и счастьем. Сейчас же, в непобедимом ужасе и хаосе бессмысленной войны, она выла, стонала, кричала голосами искалеченных, убитых детских душ и сердец…
19 февраля 1995 года.
Рассказ был напечатан в переводе на украинский язык в украинской литературной газете «Русалка Дністрова» в июне 1995 года.
С П А С И Б О за прочтение...