Клубится сажей по бокам дорожки
Безлунной ночи волглая кудель,
И суетливо вытирает ножки
Снующих капелек небесная артель -
О бурый снег, набухший до предела,
Травы пожухлой жалкие пучки.
Грязь, развалясь, вдоль края луж присела,
Мерцают льдинок мелкие значки.
Сменяла темень месяц нерожденный
На луковку в подвязке фонаря
И он, своим всесильем ослепленный,
Заважничал, лишь для себя горя.
За шиворот холодные ладони
Просунув, сырость ими шевелит,
Сжимает ребра, как меха гармони,
За такта соблюденьем не следит.
Собака перетряхивает шубу,
Пытаясь влагу выгнать из нее,
На шорохи лениво скалит зубы,
Обнюхивает кочки и гнилье.
Из-за забора вырастает дача -
Добротный сруб, поставленный с умом.
Неяркий свет за штор прищуром пряча,
На непогоду хмурит лик свой дом.
Я в дверь войду, поднявшись поступенно,
Подденут куртку вешалки рога.
Печь дышит теплым, мерно и степенно,
И веет сладкий запах пирога.
Собака жмурится, ложится у порога,
На миски пустоту бросает взгляд.
Пусть подождет совсем еще немного,
Я попрошусь в счастливый день назад.
Ведь запах пирога, уюта нега -
Все в прошлом, все навек осталось в нем.
Как в колее застрявшая телега,
Мой день сегодняшний увяз с вчерашним днем.
И только несколько листочков из комода
Мне позволяют не скулить, не выть.
Я их нашел спустя почти полгода,
Они дают мне силы дальше жить.
В неровных строчках, болью искривленных,
Нет страха, в них забота и любовь,
Нет горечи и нет мостов сожженных,
В них есть желанье быть со мною вновь -
Пускай лишь в памяти звучащими словами,
Чернильной вязью в белизне листа,
Молитвою в осиротевшем храме,
Цветами нежными у скорбного креста!