В час, когда большинство полицейских в домах и покое,
(Это на руку тем, кто по лужам сорит луной.)
Я мешаю ногами холодные ряби с собою,
С фонарями, аптеками, улицами и весной.
Спотыкаясь об звезды щебенки и пачкая полы,
Как прощения прося - каждым шагом за каждую пядь,
Я к тебе, я сегодня - спортсмен, чемпион литрбола,
В марафоне - четыре по ноль семьдесят пять.
В суете, как в баланде - в пустой и бессмысленной гуще,
То ныряя в надир, то в зенит, но все время - ко дну,
Мне осталось бухать и стучаться то в рожи, то в груши,
Примерять на себя разных женщин, поправ - ту, одну.
Как слепые щенки, нет, не так - как последние ляди!
Из параш бытия, с аппетитом мотая на ус,
Ты да я, мы - друг друга, когда-то - махнули не глядя,
Наглотавшись страниц, как туземцы - на вычурность бус.
Но того, что - ни спиртом не смыть, ни церковной водою,
Не заменят уже и ни секс и ни спирт, и ни спорт.
Хор окон твоей бывшей хрущебы вопит чернотою,
Предвкушая бульдозерный нож у чугунных аорт.
На нечистом сукне бытия, я как шарик от кия,
(Кто сказал, что у каждого здесь персональная суть?)
Я застыну в какой-то из луз, мне на смену - другие,
Чтобы мир шевелить, чтобы ранами смазывать путь.