Помнишь ли ты? - через столько вот лет обращаюсь к себе,
как к неудачному слепку с того волосатого балбеса,
что с пристёгнутым рюкзаком земного шара лежал на траве
с беззаботностью древнего грека, будучи пьян и весел...
Слушал близкие звёзды и болгарскую "Шипку" курил,
в тренье небесных сфер звёздному пенью внимая, и слева
задумчиво гладил гитару и, как бы с собой на пари,
сравнивал лак верхней деки с шёлковой кожей юной девы.
И в прогалину липовых крон, пуская колечками дым,
под вплетающиеся в космический хор соловьиные стоны
где-то в области Большого Ковша для своей путеводной звезды
нимб сотворял... пока сама по себе с ужасающим звоном
не лопнула струна, свалив тебя в ватную глушь от полного мрака в шаге...
"Как это так?.. Мне семнадцать... ну, - хоть бы в сорок (это не рано
для прекращенья судьбы, ломкой, как аргентинское танго,
и чтобы лечь авторучкой без стержня в пенал шестигранный)..."
А друзья-музыканты ( с ними вчера играл я нью-арлеанский джаз)
выдувать будут стройную скорбь из медной своей посуды
при твоём мнимом присутствии в самый последний раз,
пока грузовик жилкомхоза увозит тебя отсюда...
Как, попавший в капкан, песец отгрызает лапу себе
и уходит,
так я оставил того -
себя и,
словно на ноющем нерве,
балансирую между "здесь" и "там" ужЕ на последней струне
в светлой памяти о той -
лопнувшей,
первой...
20.03.2017